Беллери Холл - страница 17

– И что же мы будем делать?

– Дай две секунды подумать… – попросил я, понимая, что сейчас на кону стоит вопрос о наших с моим другом жизнях. В мою голову приходили мысли лишь об ультрамаринового цвета полосах на теле кита. Но до конца я так и не понимал, что же нужно было сделать. От ветра Кея отбросило немного назад, он был повёрнут ко мне, так что можно считать, что его отбросило немного подальше на туловище кита. Вдруг кит начал быстро набирать скорость.

– С тобой всё в порядке, я пытался как можно быстрее добраться до друга. Кей поднялся, и сзади его на туловище под его ногами я заметил, что он упал пятой точкой на одну из выпирающих полос.

– Вот и выход – сказал я, обняв друга, но это продолжалось не долго.

– Ты о чём? – он тут же отстранился от меня в недоумении.

– Ты нас спас Кей! Я всё думал, что же нужно сделать, чтобы заставить кита работать плавниками быстрей. – Похоже, что, когда ты шлёпнулся, об одну из полос он почувствовал раздражение и из–за этого мы стали плыть быстрее.

– И, правда, – отметил Кей. – Эти Плэспины уже далеко от нас.

Я повернулся назад, и, взглянув, наверх убедился в этом.

Спиралевидный столб, пропитанный электрическими зарядами, начинал постепенно приближаться. Происходило это за счёт того, что скорость кита возросла в разы, но, несмотря на это мы не переставали разглядывать новый для нас необузданный мир.

Богатые протянувшейся снизу вверх растительностью скалистые стены, между которыми мы сейчас неслись, и если посмотреть на нас сверху, то можно было представить бутерброд, приготовленный на утро, состоящий из двух кусочков хлеба, а посредине большой аппетитный кусочек говяжьей котлеты, они обладали ещё одним не менее странным атрибутом. Коим являлись по обе стороны дисковидные выпуклости, поросшие по кругу зеленовато оранжевым мхом и походившие при этом на вздутые прыщи у любого подростка, пытающегося их выдавить. В нашем классе был один такой идиот по имени – Микки Тёрнер, который три раза оставался на второй год в восьмом классе. Он пытался поддеть своих одноклассников, а то есть нас, называя нас прыщавыми мамиными сосунками или прыщавыми репами. Впрочем, не стоило из–за этого сильно переживать, так как спустя некоторое время все начали считать, что уровень его остроумия достигал потолка не успев начаться на этих двух банальных подколах.

Если честно мне тоже от него доставалось, до одного из приёмов у врача. Врач – мистер Хейсгиб прописал мне курс одной мази, которая очень воняла, как только я открывал ребристую крышку толстого тюбика и наносил себе её на лицо. Но, не смотря на это, процесс её работы начинал действовать уже к вечеру, если я наносил её днём, или утром, если я наносил её на ночь.

Из своего жерла они буквально выплёвывали, переманиваясь друг с другом разноцветными огнями шаровидной формы.

Рассчитав время их передачи, кит осторожно проплывал мимо «дисков».

– Фуф, ну вроде бы проплыли без происшествий – сказал Кей.

Внезапно, «прыщ» скал выплюнул последний светящий яркий синего цвета горящий шар, от которого нашему полосатому другу не удалось увильнуть.

– Ну, кто тебя тянул за язык – произнёс я со злости.

– Упс, прости.

Синий полыхающий пламенем шар врезался в правый плавник кита, тем самым его повредив. От мощного удара нашего друга резко отнесло, влево повредив и его левый плавник об острые, поросшие мхом скалы. Полосатик издал громче прежнего свист. Далее этот злополучный шар медленно проник внутрь полосатой рыбы. Под ногами мы увидели, что кит, словно один большой ночник начал освещать болотным светом, смешанным с ультрамариновыми полосами сказочный город, находящийся не глубоко в гроте.