Белое дерево и другие истории - страница 8

Деконстурировали.

Переосмысляли.

Сначала одни памятки.

Потом другие.

Потом дома и площади.

Потом государства и устои.

Шива гулял у пожарного пруда

И старался не наступить на трещины в мироздании.

Мир вокруг перекраивался,

Переламывался,

Перемалывался.

Люди топтались по руинам и говорили

«Всё происходит по воле Шивы».

А Шива был маленьким.

Он ждал осени,

Чтобы закончить свой старый гербарий.

Свобода

Была безликой птицей,

Самой серой птицей.

Была.

Иржи не замечал её.

Когда она прилетала,

Когда она приходила,

Когда она приплывала брассом.

Иржи не замечал её,

Никогда не видел, но

Предчувствовал.

Слышал.

Помнил.

Снил.

Смотрел на небо,

Искал по дорогам,

Выискивал в потоках.

Расставлял сети

И устанавливал силки.

Ждал.

Думал о ней постоянно.

Но не замечал.

Иржи и птица-Свобода

Ходили по разным плоскостям:

Земного шара,

Памяти,

Сознания,

Времени.

Они жили на разных сторонах луны.

Иржи – на светлой.

птица-Свобода – на тёмной.

И только букашки,

Не определившиеся ещё ни

С собственным родом,

Ни с племенем,

Свободно шатались между ними.

И у каждой – был хоботок от Иржи.

И у каждой – были крылышки от Свободы.

Улле искал себя.

Селился в заброшенных комнатах,

В забытых хозяевами углах,

На антресолях,

В старых корзинах.

Зрил в корень,

Прозревал время насквозь,

Расшифровывал иероглифы

Автобусных остановок.

Был звездочётом.

Камлал логос,

Подавал голос,

Солил рыбу.

Делал вещи.

Вещи смешивались между собою,

И так появлялись роды, народы, этносы.

Травили друг друга,

Душили друг друга,

Тыкали друг в друга копьями,

Побивали камнями.

Изобретали оружие.

И все славили Улле.

А Улле не слышал.

Улле сидел в гнезде

И высиживал кукушкины яйца.

Улле отсчитывал секунды,

Не смыкал глаз.

Когда становилось совсем невмоготу —

Куковал и каркал,

Роды, народы и этносы прислушивались

И трактовали знаки.

По-разному трактовали.

Чаще – нелепо и скверно.

Если бы Улле знал,

Он бы расстроился.

Или раздвоился.

Но он уединился.

Улле искал себя.

И никак не мог найти.

Осенью у любимого трамвая Боссе

Выпали молочные колёса.

Маршрут отменили,

И Боссе принялся много ходить пешком.

Повстречал новых людей.

Повидал далекие страны.

Завёл разные знакомства.

Тут ведь как бывает?

Простые вещи постоянно случаются

С кем-нибудь.

То стеснительный слон

Вдруг попросит

Перевернуть страницу газеты.

То хитрый Йога —

Подержать пальцем бантик лотоса.

Боссе даже брал обет молчания.

Только потерял его где-то,

По дороге.

А потом трамвай стал взрослым.

И Боссе вернулся.

Боссе сидел в лодке.

На берегу сидел.

В лодке.

Лодка стояла на

Крутом берегу,

И в ней сидел Боссе.

Замкнутая перспектива:

Боссе из лодки смотрел на деревья.

Боссе помнил, что раньше

Он был не один.

Что его было много.

И кто-то из этого множества

Также был Боссе.

А кто-то – не был.

Кто-то был Боссе,

А кто-то был кем-то ещё.

Много имён было,

Минимум по одному на каждого:

Боссе – не Боссе, всего не упомнишь.

Боссе сидел в лодке и вспоминал.

Что видел, то и вспоминал.

Реку вспоминал

И смотрел на реку.

Мост вспоминал

И смотрел на мост.

Небо вспоминал

И смотрел на небо.

Всех вспоминал

И смотрел: а где все теперь?

Теперь нету.

Теперь все другие.

Мир, он большой и

Маленький.

Он один —

Большой и сразу маленький.

Замкнутый. Он всегда внутри.

Чего-то?

Большего? Другого.

Все другие Боссе и не-Боссе

Входили внутрь,

А выходили наружу.

Как оно было положено.

Кто-то входил.

Кто-то выходил.