Белокурая гейша - страница 17

Я пыталась сесть, но мышцы словно задеревенели. Тогда я принялась проклинать богов за то, что привязали меня к полу невидимыми путами действия сильного напитка. Я снова сделала попытку пошевелиться. Ничего не произошло. Дыхание мое участилось, когда я услышала голоса. Девичьи голоса.

Они идут назад.

– Она не сделала нам ничего дурного, Юки-сан. Отчего же ты хочешь, чтобы она потеряла лицо?

– А у тебя в голове, похоже, вместо мозгов птичьи перья, Марико-сан! – огрызнулась та, которую звали Юки. – Будто не знаешь о новом постановлении императора.

– Нет, – покорно отозвалась Марико.

– Он безмерно уважает представителей Запада, поэтому повелел, чтобы наши мужчины женились на белых женщинах.

Я слышала ворчанье Юки о том, как сильно все изменилось с появлением этих европейцев, говорящих по-английски, которые на приемах у гейш обсуждают лишь политику, напрочь игнорируя как самих гейш, так и их таланты. Мне очень хотелось сообщить ей свои соображения на этот счет, но под воздействием рисовой водки я сделалась вялой и безынициативной.

– А мы-то что можем сделать, раз император хочет заключения таких браков? – возразила Марико. – Мы всего лишь служанки.

– Совсем скоро я стану майко. А если боги улыбнутся и твоему непримечательному лицу, Марико-сан, то однажды и ты ею станешь.

– Я всем сердцем желаю сделаться майко.

– Так почему ты хочешь, чтобы все внимание досталось этой девчонке, Марико-сан? Что же тогда будет с нами?

– Не беспокойся, Юки-сан, – заверила ее собеседница, – гейши будут существовать до тех пор, пока мужчины будут испытывать сексуальные желания.

Голосок у нее был почти детский, но мелодичный, нежный и мягкий. В этой девушке я уловила отголосок того же желания, которое испытывала и сама, и покрепче смежила веки, молясь, чтобы она помогла мне.

– Окасан говорит, что эта девчонка тоже станет майко, а это, в свою очередь, означает, что однажды она сделается гейшей, – ответила Юки. Слова ее дышали яростью и презрением к той, кого она рассматривала в качестве прямой угрозы своему будущему, то есть ко мне.

– Ты уверена, что это правда, Юки-сан?

– Поживем – увидим, Марико-сан. Она завоюет сердца всех мужчин, приходящих в Чайный дом Оглядывающегося дерева, а мы с тобой останемся ни с чем.

– Ни с чем? – недоверчиво переспросила Марико.

Я уже начинала терять надежду в то, что она мне поможет.

– Ни с чем. У нас не будет благодетеля, который подарит нам собственный чайный дом, где мы могли бы жить в старости. Мы останемся бедными и превратимся в мешки с костями, которые только на то и годятся, чтобы бросить их на обед собакам. Этого ты хочешь, Марико-сан?

Долгое время девушка не произносила ни слова, затем наконец молвила:

– Белокурая гайджин так с нами не поступит, Юки-сан. Я чувствую это сердцем.

– Предупреждаю тебя, Марико-сан, нам нужно избавиться от нее, в противном случае придется платить слишком большую цену богам, распоряжающимся нашими судьбами.

– Нет, Юки-сан, я не позволю тебе сделать с ней эту ужасную вещь.

– Тебе не удастся меня остановить…

– Нет, я все же помешаю тебе!

Тут тело мое содрогнулось от громкого шума, сравнимого с тем, будто двое сильных животных пытаются разорвать чайный дом на кусочки. Прикладывая неимоверные усилия, я открыла глаза.

Я не ошиблась.

Две девушки дрались.

Несмотря на все еще владеющий мной ступор, я различала две туманные фигуры, борющиеся друг с другом. Их длинные волосы разметались и рассыпались по плечам и спине, точно плащи, которые треплет ураганный ветер. Бледно-желтый шелк халата одной девушки мелькал на фоне розовой камчатной ткани кимоно второй, затем они сорвали друг с друга одежду и отбросили прочь. Рукава кимоно удивительно напоминали птиц, хлопающих крыльями в тщетной попытке взлететь.