Посмеиваясь
и напевая рождественские мотивы, мы уселись за столом, и братья достали из
карманов свои трофеи. Имбирные печенья, шоколадные батончики, крекеры… Мне, как
хорошей сестре, полагалось ужаснуться, но ведь я сама в их возрасте не всегда
была чиста на руку. Придется промолчать, потом как-нибудь выговорю. А пока
праздник…
Отопление
в доме давно отключили, но электричество все еще работало. Не по родительской
заслуге, наверное, Патрик что-то сделал с щитком. Но пока это неважно.
Рождество – не время для уныния, даже когда на столе подсохшие печенья и
ворованный чай. Мы шутили, улыбались, поздравляли друг друга с наступившим
праздником, а я незаметно для себя согрелась.
Время
пролетело очень быстро. Скорее бы утро.
Или
лучше пойти поспать?
Тут
я вспомнила, что еще не заглядывала в мою комнату.
-
Джулс? – позвал Патрик.
-
Да?
-
У нас есть вино. Спрятали от родителей.
-
Только не говорите, что… - сердце пропустило удар, к щекам прилила кровь.
-
Нет, что ты! – Патрик успокаивающе погладил меня по руке. – Мы не выпиваем.
Только еду крадем иногда. Малого-то надо кормить.
Я
закрыла лицо руками, пытаясь совладать со стыдом и горечью. Как я могла
оставить их здесь… Ведь родителям нельзя доверять. Ни соседи, ни комиссар
полиции, ни даже служба опеки не помогут нам. Им нет дела ни до родителей, ни
до детей. Заботиться о малышах и даже о подростках – моя обязанность.
-
Я остаюсь здесь, - сказала твердым, полным решимости голосом.
Мальчишки
переглянулись.
-
Правда? – с надеждой спросил Патрик.
Пол
пнул его под столом, явно думая, что делает это незаметно, но нога у него
дернулась. Чай чуть не выплеснулся из чашек. Я кивнула, пытаясь избавиться от
горького чувства, что переступаю через себя.
-
Переведусь на дистанционное обучение…
Легко
сказать – трудно сделать. Еще неизвестно, дадут ли мне такую возможность. Но
пока я приободрила братьев, а в будущем все может измениться. Надеюсь, что не
дала им ложных надежд. А пока нужно всем разойтись и все-таки выспаться.
Пошатываясь
от усталости, я добралась до своей комнаты. Единственное помещение, где живет
один человек, и с этим мне повезло. Остальные дети, не считая Джорджа, живут по
двое, да и с малышом надо будет потом что-то решать. Разве только старшие
близнецы съедут… в колледж или в колонию… Не то чтобы я преуменьшала блестящее
будущее братьев, но у большинства подростков из нашего неблагонадежного района,
который многие называли убогим, не были ни единого шанса на хорошую жизнь.
Хорошо помню, как однажды отец сказал мне в сердцах:
-
Повезет тебе, Джулс, стать уборщицей в придорожном мотеле, а не шлюхой на
трассе!
Это
случилось после того, как я в шестнадцать лет заявила о твердом намерении
оставить родной дом. Сначала Ник, а потом и Трейси всячески высмеивали мое
стремление отдалиться от них. И в итоге сделали все, чтобы я вернулась в
трущобы.
В
комнате осталась только кровать. Остальное родители то ли пропили, то ли
сожгли. Телик, шкаф, тумбочка…
Черт!
Я почувствовала злость, хоть и была трезвой. Ненавижу их!!!
Заметалась
по комнате, пытаясь унять свой гнев. И резко замерла, завидев под окнами черную
пугающую тень. Под розоватыми полосами предрассветного неба она внушала лютый
страх. Нейтон-стрит, где мы все живем, кишит наркоманами и извращенцами, другое
дело, что комната до сегодняшней ночи была нежилой. Мысленно одобряя родителей,
которые не вынесли потрепанные жалюзи, я резким движением опустила их. В воздух
поднялся клуб пыли, я чихнула.
