– Ничего, молодежь – сплошные совы, – усмехнулась тетя. – Моя тоже носом клюет. – Она постучала кулаком в окно и крикнула кому-то: – Эй! Отлепляйся от стенки-то! Иди к нам!
Ее услышали. На крыльцо поднялась и остановилась, опершись о дверной косяк, худая растрепанная брюнетка ростом чуть выше хоббита. Дочь Лукиных, ага. Вот она в гости никогда не приезжала, ее Кирилл видел в первый раз.
– Вымахала, я двухлеткой тебя помню! – радостно польстил отец. – Красава!
Девушка даже не моргнула и не потратила сил на вежливую улыбку.
– Знакомься, Мариночка, это Кирилл! – так и просияла мама.
Он изобразил заготовленную кривую ухмылочку и уточнил:
– Лучше «Крыс».
– Кир! – предсказуемо рявкнул отец. – Ну что за детский сад, ты совсем что ли…
– «Крыс», – повторил Кирилл, вызывающе глядя на девушку. – Привет, Мышонок.
«Мышонка» он выдумал на ходу, хотя девушка походила скорее на облезлую птицу. Гордую птицу: взгляд оливковых глаз скользнул по лицу Кирилла, темные брови приподнялись, но больше никакого удивления или возмущения «невеста» не выказала.
– Прикольно. – Она зевнула. – А я вот предпочитаю «Марти». Привет, Мэлман.
Повисла долгая неловкая пауза. Родители не смотрели «Мадагаскар», а зря. Как минимум с командой пингвинов-параноиков они бы поладили.
– Так, ну… вот и встретились! – Отец отмер первым и даже усмирил грозу во взгляде, расплылся в улыбке. – А мне на рыбалку пора! – И он почти пулей вылетел за дверь, бросив напоследок: – Тут слышал, щуки пошли, здоровенные!..
– До свидания, Ваша Честь. – Марина проводила его взглядом и улыбнулась. Интересно… отец ей, что ли, рассказал об этом семейном прозвище своего бестолкового и назойливого друга? А он откуда знал?
Мама собралась: воинственно мотнула пепельными кудрями и взяла быка за рога. Ей нужно было срочно разрулить столпотворение на веранде, добившись одновременно хитрых матримониальных целей, – и она это сделала:
– Ну что ж… прекрасненько! Верочка, я покажу тебе участок: где у нас что, там такие лилии распустились, красота! А молодежь… Мариночка, детка, ты устала с дороги?
– Нет, на мне вполне еще можно пахать. – В противоположность словам девушка даже не отлепилась от дверного косяка и зевнула особенно широко. Мама закивала:
– Отлично! Значит, молодежь отправим в магазин в Светловку. Пусть купят себе мороженое! И нам надо бы картошки, не могла же я просить вас из Москвы…
Марина опять ухмыльнулась. Крыс задумался: а может, дома она тоже подслушала родительский разговор? Или мысли читает? С такими-то генами…
– Кир. – Мама приблизилась вплотную и нежно зашипела: – Если немедленно не приведешь себя в порядок и не будешь милым, я тебя убью. – Она отошла и снова ослепительно улыбнулась. – Я напишу тебе список, иди одевайся. Мариночка тебя подождет. Детка, на улице холодновато, я тебе сейчас найду какую-нибудь ветровку.
– Спасибо, – расцвела гостья. Кирилл, чертыхаясь, отправился одеваться.
На приведение в порядок ушло минут десять: только влезть в джинсы и толстовку с максимально нецензурной надписью. Когда он вернулся на веранду, там была только Марина, которая трескала соленый огурец прямо из стоящей на холодильнике банки и довольно эротично слизывала рассол с пальцев.
– Не, я пока не беременна. – Она вытерла руки и сняла с вешалки куртку Его Чести. Прочла принт на груди: – «Ваша жопа – ваши проблемы»? Одобряю. Идем?
– Идем, – мрачно ответил Кирилл и направился к двери. – Просто летим.
