Присмотревшись к стоящим на его пути, зверь сделал несколько мягких шагов по их направлению. Он останавился и снова сделал несколько шагов вперёд. Так он делал несколько раз, пока не оказался в ста ярдах от саней. Потом он надолго замер под елью, и принюхиваясь, анконец поднял голову и замер, внимательно изучая две стоящие перед ним фигуры. Это был невесёлый взгляд. В этом взгляде была неизбывная собачья грусть, но без малейшей собачьей приниженности. В нём светилась неизбывная голодная тоска, тоска животного, которого клыки голода и лютой стужи схватили железной хваткой за горло.
Пожалуй, можно сказать, что хищник был слишком великоват для волка, в любом случае, невзирая на чудовищную худобу, это был одна из самых представительных особей этой породы.
– Ростом не менее двух с половиной футов! – сказал Генри, – От ушей до хвоста явно не менее пяти футов!
– Для волка у него какая-то необычная расцветка! – поддакнул Билл, – Мне что-то никогда не попадались рыжие волки! А масть этого какая-то красно-коричневая! Странно!
Это было не так. Хищник на самом деле был покрыт самой обычной волчьей шерстью.
Определяющим окрасом шерсти был серый, однако едва видный рыжеватый оттенок, то хорошо видный, то исчезающий, давал ложное впечатление огненной рыжины. -Клянусь честью, это просто большая ездовая хаски, – сказал Билл, посмотрев на товарища, – только какая-то слишком крупная! Сейчас, того и гляди, начнёт хвостом вилять! – Хэлло, Хаски! – заорал он, – Поди сюда! Как там тебя по имени?
– Смотри! Совсем тебя не боится! – хохотнул Генри. Билл замахал руками и закричал ещё громче, но никакого страха хищник не проявлял, сохраняя при этом свою былую настороженность. Его угрюмый голодный взгляд продолжал впериваться в путников. Только мясо было перед его глазами, и было видно, как он изголодался. Окажись у него храбрости чуть больше, он бы бросился на людей с голодным ражем, готовый сожрать их всех в одну минуту.
– Смотри лучше, Генри! – сказал Билл, инстинктивно понизив голос до глухого хрипа, – У нас есть три патрона. Один выстрел – и она труп! Не промахнись только! Из-за неё мы лишились трёх псов, надо наконец положить этому конец! Что думаешь? Генри довольно поддакнул ему, закивав головой. Билл как можно осторожнее потянулся к саням и стал доставать ствол. Наконец он вынул ружьё и стал поднимать к плечу. Но не успел прицелиться, как хищник одним прыжком покинул тропу и скрылся в еловой чаще. Друзья уставились друг на друга. Генри издал долгий многозначительный свист.
– Чёрт! Не сообразил! – огорчился Билл и бросил ружьё в сани, – Конечно, как волчице не знать ружья, если она даже знает время кормёжки собак. Генри, все наши несчастья из-за этой умной твари! Она во всём виновата! Из-за неё мы лишились половины собак! Не будь её, у нас было бы шесть псов, а теперь осталось только три! Я этого так не оставлю, Генри! Я доберусь до этой твари! Выслежу её, чего бы это мне ни стоило! На открытой местоности этого не сделать – она слишком осторожна! Я убью её из засады!
– Только не удаляйся слишком от меня! – посоветовал ему Генри, – Они могут наброситься на тебя одного всей сворой, тогда три патрона будут для тебя тем же, что припарка для мёртвого! Они уже доходят от голода! Ты, Билл, смотри у меня, не попади к ним на зубок!
Раньше обычного они стали разбивать лагерь. Три оставшиеся собаки уже не справлялись с долгим, тяжёлым бегом, они шли теперь медленнее, и не могли делать слишком долгие переходы. Наконец путникам стало ясно, что собаки совсем выбились из сил. Билл накрепко привязал трёх псов подальше друг от друга, чтобы они не могли грызть у друг друга ремни, и приятели буквально свалились с ног и сразу же заснули. На их несчастье волки, словно чувствуя слабеющую добычу, с каждым часом набегали всё ближе и приходилось всё время подниматься, подбрасывать дров в костёр и отгонять наглеющих хищников пылающей головнёй.
