Все были в задумчивости, когда прозвучал грохот задвижки, и тревожно уставились на дверь. Вошел офицер и зачитал список.
– Готовьтесь к этапу. На все 15 минут.
– Ведь я же говорил? Не знаем, что нам готовит Творец, – с улыбкой произнес Георгий и стал собираться.
* * * * *
Уже через два часа осужденный за антисоветскую деятельность Георгий Ликокели, с десятилетним сроком без права переписки, оказался в товарном вагоне эшелона, переделанного для перевозки заключенных в Сибирь. Георгий лежал на нижней полке, а над ним – Васо Маглапери, его первый знакомый в тбилисской тюрьме.
В вагоне было намного больше заключенных, чем могло поместиться, однако на третий месяц пути вагон практически опустел, когда пятнадцать умирающих и десять покойников вынесли одного за другим. Заключенные уже начинали бунтовать, но опытные люди знали, что это привело бы только к расстрелу на месте. Поэтому и остановили тех, у кого сдали нервы. В вагоне уменьшилось число людей, и воздуха стало больше, но похолодало. Угля давали мало для единственной печки. Все в вагоне болели, непрерывно были слышны кашель и стоны. Георгий не успевал переходить от одного больного к другому. Он старался помочь им без лекарств, многим и вправду помог. Заставлял Васо десять минут дышать в пропитанный соленой водой платок и постоянно носить повязку. Заставлял в день несколько раз делать дыхательные упражнения. Все старались прильнуть друг к другу, укутаться хоть во что-нибудь, постоянно кипятили и пили воду. Только лишь Георгий ходил по вагону в одной рубашке, а свою робу (ватную телогрейку) надел на Васо. Через тонкие стены вагона со всех сторон со свистом врывался ледяной ветер. Чем только не затыкали щели между досками, однако это не помогало. Снаружи было минус сорок. При движении поезда мороз усиливался, а в вагоне становилось еще холоднее.
В течение трех месяцев пути они пережили кошмарные дни. Многие скончались из-за разных болезней, живые висели на волоске, и только Святой Дух держал в руках их души. Почти на каждой остановке из вагонов выносили несколько трупов, а эшелон останавливался часто. Иногда целыми неделями стоял в заснеженной степи, будто специально, чтобы как можно больше людей погибло от голода, холода и болезней. В этом вагоне у человека со слабым здоровьем не было шансов выжить. Большинство заключенных и до этапа были больны, а дорога их вконец доконала.
В Чите почти опустевший эшелон заполнили заключенными из других эшелонов и теперь продолжили путь в юго-восточном направлении, к китайской границе. Через неделю приблизились к реке Аргун. До Маньчжурии и вправду оставалось недалеко, и дорога была перегружена.
Несмотря на то что после конфликта у реки Халхин-Гол и озера Хасан в 1938 году железнодорожную линию Маньчжурского участка Транссибирской магистрали Советский Союз передал японцам, контроль по этому направлению оставался стратегически важным. Китайско-японская война вошла в новую фазу, вдоль линии маньчжурской границы советские войска должны были находиться в боевой готовности, так как от марионеточного правительства Маньчжурии постоянно ожидалась новая провокация. Этот отрезок железнодорожной линии до границы Маньчжурии оставался главной транспортной артерией. Во второй половине дня эшелон опять перешел на запасный путь и остановился. Конвой начинал обход, чтобы вынести из вагонов умирающих или скончавшихся.
