Стоял апрель 1939 года. Снег уже начинал таять, хотя до настоящей весны было еще далеко. Находясь в дороге, они узнали много обнадеживающих новостей. Был освобожден от должности комиссар НКВД Николай Ежов, а вместо него был назначен его заместитель Лаврентий Берия. До них дошел и разговор офицеров, что, мол, политика НКВД смягчится и зарплата повысится. А через два дня начались разговоры о том, что Ежова и его бывших заместителей арестовали и, скорее всего, в их рядах начнется чистка. Некоторые с надеждой говорили, что репрессии закончатся и многих освободят. Сталину, дескать, его комиссары подают неверную информацию о происходящем в тюрьмах, колониях и лагерях.
Открылась дверь вагона, и офицер крикнул, чтобы вышел заключенный Ликокели. Это стало обычным явлением, так как он был единственным врачом в эшелоне. Когда кто-нибудь умирал, звали его. И Васо всегда сопровождал Георгия как помощник врача или фельдшер. И вправду, Васо многому научился в пути, чтобы их не разлучили и они вместе справились с этим адом. И на этот раз Васо подошел к двери. Георгий спрыгнул с подножки вагона, а солдат сразу же сказал Васо, что зовут только Ликокели, и перед его носом закрыл дверь. Георгия повели к грузовой машине, которая стояла у железнодорожного шлагбаума. Георгий сразу догадался, что ведут не для осмотра заключенного. Однако ни о чем не спросил. У грузовика стоял начальник эшелона капитан Стручко, а рядом с ним молодой капитан с эмблемой пограничника. Борт машины был откинут, и Георгий сразу же заметил три трупа, прикрытых брезентом. Были видны лишь ноги, а рядом на шинели лежал мужчина средних лет с погонами полковника и тяжело стонал. Капитан НКВД сразу же спросил:
– Ты врач?
– Да.
Он поднялся на борт грузовика, присел на корточки и осмотрел пострадавшего. Тот был весь в крови. Георгий спросил:
– Что с ним произошло?
– Машина перевернулась, и он сильно покалечен.
– Он пограничник?
– Нет, он начальник строительства железной дороги на отрезке Аргун.
– Где у него перелом?
– У него открытый перелом бедра и переломаны рука и плечо. В этой машине погибли трое. Полковник все еще жив, однако… Мы перевязали его как смогли.
Георгий осмотрел пострадавшего. Положение было крайне тяжелым.
– Немедленно надо перевезти его в больницу, может, спасут. Видно, потерял много крови.
– Ближайшая в ста двадцати километрах. Пограничный лазарет – в семидесяти. Здесь ближе всего китайцы.
– Возможно, до больницы не дотянет, – сказал Георгий. – У вас имеются какие-нибудь медикаменты?
– Что-то есть, но не знаю, пригодятся ли они вам…
– Где-то есть хотя бы деревня?
– Да, в десяти километрах маленькая деревня, однако…
Капитан замешкался и посмотрел на начальника эшелона. Тот, сразу же оценив ситуацию, спросил Георгия:
– Ликокели, здесь ничего не сможешь?
– Это невозможно, он умрет у нас на руках. Шансов выжить, может, всего тридцать процентов. Может быть, в деревне как-то поможем…
– Что делать? – капитан обеспокоенно посмотрел на начальника эшелона.
– Ничего не могу сказать, мы скоро тронемся и…
– Я приму заключенных под свою ответственность, а после доставлю их на место. До вашего лагеря отсюда близко. Тем более заключенные будут находиться под началом управления строительства железных дорог. Примите решение, капитан, его жизнь в ваших руках!
– Внештатная ситуация… Вы же понимаете мое положение?
– Да, понимаю, и беру на себя ответственность. Эта территория находится под контролем нашего гарнизона.
