– Дерётся не хуже тебя. Не огрести бы проблем с нею.
– Пригодится ещё один боец. Доберёмся в Моску и сдадим её клиенту вместе с Сенчиным.
Антуан с сомнением покачал головой:
– С другой стороны нехорошо, она же типа твоей родственницы…
– Отставить полемику.
Потирая шею, Клод отдал приказ:
– На время текущей миссии в состав боевой группы принимается существо… э-э-э… как тебя называть?
Я прикрыла показавшуюся из-под лямок комбинезона грудь и представилась:
– Жизель.
Клод покраснел. Подростком он был влюблён в девушку с таким именем. Выкрадывал у родителей десятки эльэкю, чтоб оплачивать её корыстную любовь. Одно из самых постыдных воспоминаний. Я лучше всех в мире знала, чем уязвить великого командана.
Клод наклонился ко мне:
– Будешь манкировать2 мой авторитет, вонючка, превращу обратно в фарш.
Вместо ответа я пошатнулась и упала бы, если бы между нами не встал Сенчин:
– Иисус-дева-мария, прекращайте драку. Образец только что вышел из процесса. У меня пара вопросов…
Отвёл меня на кушетку. Ноги снова начали идти в разные стороны. Уложил и оттянул мои веки:
– Головокружение?
– Сильное.
– Наблюдалось у всех существ. Скоро пройдёт. Вопрос, как глубоко воспроизводится краткосрочная память?
– Всё помню.
– Насколько близко до момента выхода из АКОСа?
Я отвела морщинистые руки профессора от лица:
– Хватит мне глаза тереть. Мне уже лучше.
Глава 4. Чувствующее существо
Я снова села и поправила постоянно спадающую лямку комбинезона. Профессор Сенчин грубо взял меня за волосы. Привык, старый извращенец, обращаться с новорождёнными синтезанами, как со скотом.
Перехватила его старческую кисть и заломила пальцы. Дед запищал.
– Будь ласковее, старик, а то не доживёшь до конца задания.
Сенчин осторожно убрал мои волосы со лба и прилепил два электрода.
Клод вернулся под прикрытие кушетки. Диковинно было смотреть на него, как на постороннего, чьи мысли могла угадать до самого последнего, скрытого образа. Его бесило то, что я взяла имя постыдного воспоминания, а меня это почему-то веселило.
Антуан держал позицию наискосок от заблокированной двери. Но ханаатцы медлили со взрывом. И я, и Клод догадывались, что они пытаются просчитать заряд так, чтоб не повредить АКОС. Антуан поглядывал на меня с отвращением, которое казалось напускным.
Гоша как всегда делал вид, что хладнокровен и философски равнодушен. Что никакие синтезаны командана Клода, пусть и противоположного пола, его удивить не способны. Настоящее имя сержант-шефа – Ив де Гош. Он гордился аристократическим «де», свидетельствующем о происхождении из упразднённой сто лет назад провинции Гош.
За эту гордость его и высмеивали, упорно называя простонародным «Гоша». Глупо гордиться дворянским происхождением среди офицеров Империи Ру́сси, где дворянин – каждый третий.
Сенчин прилепил мне ещё два электрода на виски.
– Постарайся рассказать самые ранние воспоминания, – сказал он, поглядывая на экран табло.
– Дед, – вздохнула я и поперхнулась: изо рта воняло, как из лежбища больных брюхоногов. – Нас сейчас будут атаковать ханаатцы, а ты хочешь, чтоб я рассказывала истории?
– Понимаешь, существо, – промолвил Сенчин и осёкся: – Можешь сломать мне руки, но ты – именно существо. Даже если процесс, хм, синтеза прошёл удачно, то ты всё равно не являешься полноценным человеком. Степень твоей сознательности я должен оценить по твоему отношению к тем образам в твоей голове, которые ты всё равно не считаешь своими. Тебе с ними жить.
