– Москвич. В поезде познакомились. – Катя, вспомнила о Севе. Она думала о нем каждый день. – «Чем он занимается? Приедет? Или забыл меня?» – Мысли не давали покоя. – «Да кто я ему? Небольшая интрижка, даже интрижкой не назовешь!» – Но вслух Катя, сказала, – Надеюсь, скоро приедет. Обещал.
Ольга недоверчиво покачала головой, и, с умудренной жизненным опытом, женщины, сказала,
– Не знаю, не знаю. Я бы не верила. Мне один в поезде, кстати, в ноги чуть не падал, обещал горы золотые. Ну, конечно, четыре дня вместе ехали. Обменялись адресами. Ну и где он? Кобели они все.
– «Сева не такой», – Хотела возразить Катя, но прикусила язык. – «Да что я знаю о нем? Такой или не такой! Может Оля и права… Все они…» – Но назвать Севу кобелем даже в голове, не получилось. Оля заметила, что настроение ее новой подружки изменилось не в лучшую сторону. Она присела на кровать, обняла, готовую заплакать, девушку,
– Да ты чего? Я же так… Не все они такие. И твой Сева приедет, конечно. Сама то посуди, он тоже новичок, обустраивается, то да се. И в работу уже впрягли. Это мы с тобой пока прохлаждаемся, можно сказать. А вот начнется конец августа, тогда уж все забудешь.
Катя сглотнула подступивший к горлу комок,
– А что, реально, все так страшно?
– Я первое время без ног приходила и без голоса. Приду, только платье сдерну и спать. Похудела, не знаю насколько. Мама приехала, в обморок чуть не грохнулась. Все думала, что я голодная и что дети достают. Да нет. Все нормально будет. Это все от переживаний ненужных и нервов. Это я с виду такая бойкая, а в душе трусиха и паникерша.
– Я уже боюсь…
– А вот слово «боюсь», выброси из запаса. Нет такого слова! Есть «опасаюсь», и так далее. Кого бояться то? Детей? Сами были детьми недавно. Директора? Она мировая баба. Сплетни, конечно, по школе ходят разные. Ну а че ты хотела? Настоящий сплоченный змеиный женский коллектив. Зато если какая проблемка возникнет, все за одного! Пойдем – ка лучше на кухню. Я проголодалась.
Незаметно приблизился август. Каждый день Катя и Оля приходили в школу. Их, как новичков, сразу загрузили работой. Провести покраску парт и стен в своих классах, повесить новые методические плакаты и портреты великих писателей и ученых. Выделили несколько помощников из средних классов. Но Кате было жалко детей. Она старалась брать все трудное на себя. А мальчишек и девчонок частенько отправляла на улицу, подышать свежим воздухом и побегать. Это заметила одна из учителей, пожилая худощавая дама в строгом плотном костюме, который она не снимала, даже в жаркие дни. Женщина с солдатской выправкой и короткой прической, сразу перешла в наступление.
– Екатерина Александровна, а вы не правы.
– В чем, Софья Андреевна? – Катя положила кисть с краской на газетный обрывок.
– Все дети должны участвовать в отработке, так сказать летняя практика, а ваши носятся во дворе.
– Я не хочу, чтобы ребята краской надышались.
– Не надышаться. Тут дел на три дня, а вы уже неделю почти возитесь. Зовите этих оболтусов назад. И сегодня приду вечером, проверю. – И не давая Кате возразить, вышла из кабинета.
Как только грымза ( так Катя про себя назвала Софью Андреевну), вышла, в дверь проскочили ее ученики.
– Че орала грымза? – Поинтересовался худенький мальчик, с разодранными коленками.
– Кто? – Катя покраснела. – «Он, что читает мысли?»
– Блин, Костя! – Девочка с красивыми длинными косами, толкнула мальчишку в бок. Тот скорчился, якобы от сильной боли,
