– Отчего же, – осторожно спросил Максим, – некуда?
Миха почесал круглую коротко стриженую голову.
– Не из наших ты мест, Максимко, и главной северной беды не понимаешь. У нас в Архангельской губернии что есть? Лес, рыба и главное – порты, торговля. Доска, треска и тоска, в общем. А чего нету, так это хлеба – земля родит плохо. Издавна зависим от поставок с юга, с востока или по морю. От большевиков хлеба не дождешься, наоборот, реквизировать норовят, как они говорят, “излишки”. У нас цинга уже по уездам, а этим иродам – “излишки”! Раньше-то хлеб Пермь-Котласской дорогой везли из Сибири, по четыре рубля за мешок шел… а теперь там бои, говорят, чуть не на каждой станции. Выходит, вся надежда на подвоз хлеба по морю, из-за границы. Иначе не перезимуем, с голоду перемрем.
– Так вам помощь Антанты нужна? При чем же тут этот Чаплин?
– Да как бы тебе объяснить, Максимко… – Миха тяжело вздохнул и почесал в затылке. – Большевиков-то мы и без всякого этого “Союза возрождения” сковырнуть можем. Они у нас на Севере силы никогда не имели, так, латыши ссыльные между собой чего-то лопотали, по-русски не говорили даже. Сейчас, ясен перец, наприсылали из Москвы комиссаров, да сколько их – плюнуть да растереть. Три тысячи штыков у них, но все больше силком мобилизованные, что они, соседей своих станут резать по приказу пришлой сволочи? Да ни в жисть.
– Так за чем дело стало?
– Ну свергнем мы большевиков, дык а дальше-то что, Максимко? Мы, поморы, для союзничков – туземцы, мумба-юмба. С нами они дел вести не станут. Зайдут в порт, склады свои эвакуируют – у них там много всего против немца хранится – и поминай как звали. Может, пограбят и понасильничают еще по дороге. А нам-то хлеб нужен. Военная помощь против Красной армии опять же. Мы даже железку своими силами не починим! Вот тут Чаплин и пригодятся. Он на подводной лодке британской служил, для англичан свой, союзник против немцев. Ему-то они сразу золото нашли на переворот, а нам бы медяшки не подали. Опять же, офицерье сейчас толпами на Север бежит от Советов. Организовать бы их для нашей защиты, но разве они нас, мужичье сиволапое, послушают? А в одиночку против большевиков не выстоять.
– Ясно-понятно… Дело говоришь! – одобрил Максим, припоминая, что одной из причин поражения Белого движения была его разобщенность и отчужденность от народа. И, похоже, эту тенденцию вполне реально переломить.
– А то ж! Мы, поморы, не лаптем щи хлебаем. За себя постоять умеем. Скоро познакомлю тебя с товарищами, сам увидишь!
Миха по-мальчишески улыбнулся, подскочил к зеркалу и принялся так и эдак натягивать картуз на круглую голову. Его никак нельзя было назвать красавцем, но живость и подвижность придавали ему определенное обаяние.
– Собирайся, темнее уже не будет. Пора к нашему, так сказать, вождю… Стрелять умеешь?
Миха забросил в ящик комода одежную щетку и оттуда же достал два револьвера, один протянул Максиму.
– Не доводилось…
Револьвер был довольно тяжелый, однако в руку лег как влитой – словно всегда там был. Вроде наган, припомнил Максим просмотренные когда-то в интернете картинки.
– Вот и мне не доводилось, – вздохнул Миха. – Предпочитаю мирную борьбу за права, того-этого, трудящихся. Но время такое… Чаплин велел при оружии быть. Простой солдатский наган. Говорят, надежная вещь. Смотри, предохранителя нет, надо курок взвести, вот эта штучка, и потом уже жать на спуск.
