Неожиданно дилижанс, доставивший Рю в столицу, вырвался из плена узкой шумной улицы, и яркий солнечный свет ослепил его пассажиров. Когда глаза привыкли к свету, Рю невольно ахнул: прямо перед ним посреди огромной светлой площади возвышался неимоверных размеров собор. Две его остроконечные башни устремлялись к небу, поднимаясь так высоко, что позолоченные символы Церкви десяти заветов на них были не более чем яркими бликами в солнечном свете. Вход в собор обозначался огромными многоярусными, чуть заостренными арками, будто вложенными одна в другую. Все сооружение представлялось одновременно монументальным и каким-то удивительно невесомым, будто парящим в воздухе. Рю никогда не доводилось видеть столь огромных зданий. В Гирине строили в основном из дерева, и даже двухэтажные строения были в диковинку, а в Парте и еще нескольких городах, которые дилижанс преодолел за последнюю неделю, дома в основном строили в два этажа, а храмы были небольшими и аккуратными.
Дилижанс остановился на краю площади, и возница громогласно объявил, что поездка подошла к концу. Рю тут же подхватил свои немногочисленные пожитки и красивую кожаную папку, хранящую манускрипт Клода, и выпрыгнул из экипажа. Он планировал сразу по прибытии отправиться в университет, но все же на несколько минут задержался, разглядывая огромный собор.
– Впечатляет, а? – Рю обернулся на голос и увидел, что он принадлежит вознице.
– Да. Что это за храм?
– Первый раз в столице, а? Это ж бишь собор Святого Варфоломея, нашего бишь покровителя!
Рю постарался вспомнить что-то про святого Варфоломея, но не преуспел.
– Всем миром, знать, строили! – продолжал возница. – Давно еще, при Артемисе бишь Великом!
Рю кивнул. Про Артемиса Великого он читал, при нем могущество Альбии значительно выросло, и потому потомки отзывались о нем с уважением. Современники, впрочем, отмечали жестокость и непримиримость короля по отношению как к врагам, так и собственным подданным. Со времен правления Артемиса прошло уже почти две сотни лет.
Возница, видимо, посчитал, что разговор себя исчерпал. Рю тоже решил, что пора отправиться в университет и выполнить свое поручение, но понял, что понятия не имеет, куда идти.
– Простите, почтенный, – вновь окликнул он возницу.
Мужчина, кажется, не сразу понял, что обращаются к нему, а когда понял, лишь усмехнулся:
– Какой же ж я тебе «почтенный», парень! Простые мы бишь, незнатные. Чегой тебе?
– Вы не знаете, как добраться до университета?
– Экий ты вежливый. Учиться, что ль, приехал? Знамо знаю, где университет твой, за собором налево и потом у суда бишь направо и прямо, там-де не ошибешься.
– Благодарю вас. – Рю по привычке слегка поклонился.
– Ой-ей-ей, ты чего удумал, малец! Нечего нашему брату кланяться!
Рю смутился. Клод много раз объяснял ему, что в Альбии кланяться принято только людям более высокого статуса, но привычки, воспринятые с молоком матери, оказалось не так просто извести. Юноша пробурчал что-то невнятное и поспешил удалиться, лишь бы не опозориться еще больше.
Найти университет, следуя указаниям возничего, оказалось достаточно просто. Учебное заведение представляло собой длинное здание из крупных блоков светлого песчаника, занимавшее целый квартал. Перед главным входом на небольшой площади, окруженной забавными деревьями с шарообразными кронами, стояла статуя ученого вида мужчины со свитком в руках. «Римус Порус, первый ректор университета Локаста» – гласила табличка на постаменте. Рю никогда о таком не слышал, но лицом и манерой каменный человек немного напомнил ему Клода.
