«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы - страница 32

. В 1834–1836 годах он посетил Египет, Нубию, Палестину, Сирию и Малую Азию – совершил, по его словам, «паломничество по святым местам Африки». Книга его путевых записок вышла уже после смерти поэта, но до этого Норов не раз рассказывал в петербургских салонах о своих странствиях. Пушкин, лично знавший Норова с послелицейских времен, встречался с ним и на заседаниях Общества любителей словесности, наук и художеств в Петербурге и, вероятно, в Москве – у З.А. Волконской и у «любомудров», с некоторыми из которых общался Норов. Пушкин был вхож в превосходную и обширную (свыше 14 тысяч томов) библиотеку Норова, брал у него книги. Сохранилась связанная с этим переписка. «Посылаю тебе, любезный Норов, Satyricon, а мистерии где-то у меня запрятаны. Отыщу – непременно» (Пушкин, ноябрь 1833 года128, XV, 94).

Сравнительно недавно в бумагах известного русского египтолога и дипломата Ивана Александровича Гульянова (1789–1841) был найден рисунок египетской пирамиды и под ним следующая пояснительная подпись, сделанная Гульяновым по-французски: «Начертано поэтом Александром Пушкиным во время разговора, который я имел с ним сегодня утром о моих трудах вообще и об иероглифических знаках в частности» (Москва, 13/25 декабря 1831 г.). Археолог А.А. Формозов в интереснейшей работе «Пушкин и древности» так прокомментировал этот рисунок: «Пирамида на нем необычная – не с острой, а с плоской вершиной. Может быть, это случайность, но не исключено, что Пушкин знал о пирамиде такой формы, самой ранней из всех, возведенной фараоном Джосером около 2800 г. до нашей эры»129.

(Между прочим, это не единственный пушкинский «египетский» рисунок – на черновике стихотворения «Осень», относящегося к октябрю 1833 г., Пушкин начертил на полях контур древней статуи, восседающей на ступенчатом пьедестале. Специалисты определили, что это точное воспроизведение одного из изображений фараона Аменхотепа III в Фивах130.) В «Рассказах о Пушкине, записанных П.И. Бартеневым», приводится свидетельство П.В. и В.А. Нащокиных, в московском доме которых Пушкин встречался с Гульяновым: «Пушкин был человек самого многостороннего знания и огромной начитанности. Известный египтолог Гульянов, встретясь с ним у Нащокина, не мог надивиться, как много он знал даже по такому предмету, каково языковедение. Он изумлял Гульянова своими светлыми мыслями, меткими, верными замечаниями»131. Эта информация становится особенно ценной, если учесть, что Гульянов был настоящим полиглотом – владел китайским, арабским, армянским, древнееврейским и всеми европейскими языками, изучал языки Африки, Индии, Гренландии, Полинезии, Южной Америки.

В стихотворении «19 октября», написанном к лицейской годовщине 1825 года, есть такие строки:

Они посвящены лицейскому товарищу Пушкина Федору Федоровичу Матюшкину (1799–1872), моряку, ставшему впоследствии адмиралом и сенатором. Когда Матюшкин отправлялся в кругосветное плавание с капитаном В.М. Головиным на знаменитом шлюпе «Камчатка» летом 1817 года, Пушкин дал ему «длинные наставления, как вести журнал путешествия», и «долго изъяснял ему настоящую манеру записок, предостерегая от излишнего разбора впечатлений и советуя только не забывать всех подробностей жизни, всех обстоятельств встречи с разными племенами и характерных особенностей природы»