"Неверно мыслишь, Рейвел, – упрекнул я себя. – Пора вернуться и прочистить мозги, а то так недолго и шагнуть в транспортную кабину, прыгнуть обратно в 1936 год и выйти в квартале от дома через десять минут после ухода".
Я далеко зашел в своих невеселых раздумьях, как вдруг прогрохотали взрывы.
Любопытно, до чего непоследовательно работает мысль в момент стресса. Я мчался по кромке прибоя, вздымая столбы брызг, и думал: "Не видать мне больше прохладного воздуха, не будет музыки, горячей еды, стимулирующей ванны, воздушной постели…" И не будет Лизы, никогда больше не будет Лизы.
Я срезал по песчаной отмели напрямик, скользя и падая, вскарабкался по склону и, продравшись сквозь заросли невысоких пальм на гребне дюны, посмотрел вниз, на станцию.
Не знаю, что я ожидал увидеть: орудийные выстрелы больше всего напоминали тяжелую артиллерию Старой Эры. В нескольких сотнях ярдов от станции заняла позиции пара громоздких пятидесятитонных машин защитного цвета, на гусеничном ходу, явно боевых. Хотя дымящихся стволов не было видно, отколотая от угла здания глыба безусловно подтверждала наличие пушек, даже без звуков выстрела и вспышки огня на тупом носу ближайшего танка. Другой танк пострадал: одна гусеница повреждена, из щелей сочится дым. Земля слегка вздрогнула: из танка выплеснулся столб пламени. Я кинулся на землю, но успел схлопотать от взрывной волны по ребрам – пинок разъяренного великана.
В себя я пришел уже на бегу. Песок летел из-под ног, в голове гудело. Только в одном я был абсолютно уверен: что бы ни происходило там, внизу, единственная кабина темпоральной переброски по эту сторону плейстоцена находится внутри станции, и чем скорее я к ней подберусь, прежде чем меня прикончат, тем более счастливым прощусь с жизнью.
Никто не обратил на мой спринтерский рывок никакого внимания. Уцелевшая военная машина – Третьей Эры, непроизвольно отметил я, – продвигалась вперед, стреляя на ходу. Наверное, Джарду удалось частично возвести защитный экран: при каждом выстреле над станцией вспыхивала радужная мерцающая корона. Но защита от неуклюжих бронтозавров явно не была рассчитана на артобстрел. Долго ей не выдержать.
Я отогнал эту мысль и рванулся к станции. Впереди вспыхнул огненный клубок, взрывная волна отшвырнула меня, как обрывок бумаги. Я покатился по земле, умоляя Бога отвести случайный выстрел. Наконец мне удалось подняться на ноги. Десять ярдов, как десять миль, отделяли меня от пролома, приветливо зияющего в заплетенной растениями восточной стене. Сквозь дыру виднелись остатки шкафа для хранения документов, развороченные кресла и несколько покореженных и почерневших металлических панелей комнаты отдыха. Боевые машины не приближались. Я несся во весь дух, увязая в песке по щиколотку, а вокруг все бушевало, словно ад обрушился на землю.
Наконец я прыгнул, пролетел какое-то расстояние и, грациозно завершив прыжок, ударился обо что-то, словно молот о наковальню…
Из глаз посыпались искры, в ушах загудело. Кое-как выплыв из густого тумана, я увидел над собой защитное ограждение и потное лицо шефа.
– Да очнись же! Быстрее! – вопил Джард. Он вынужден был кричать из-за непрекращающегося грохота. – Все уже в безопасности. Я ждал тебя, знал, что ты…
Конец фразы потонул в таком реве, по сравнению с которым предыдущие звуковые эффекты казались просто разминкой. Все вокруг рушилось. В воздухе стоял едкий запах дыма, измельченного в пыль камня, крови, раскаленного железа. Уже поднимаясь на ноги, я заметил, как Джард исчезает в двери операторской. Я, шатаясь, побежал за ним и плюхнулся в кресло, когда он набрал код на пульте. Вспыхнул красный сигнал тревоги, заверещал и резко оборвался зуммер. Джард повернулся.
