Берег души и иллюзий - страница 15

* * *

Я вздрогнул, услышав, ещё далёкий, но нарастающий звук моторной лодки. На моё напряжение мускул моментально отреагировала, моё лунное счастье. Она приподнялась, с ужасом всматриваясь в прибрежные скалы, из-за которых доносился этот зловещий вестник разлуки. Её рука впилась в мою ногу, прижимая её к себе. Счастье, недавно так прекрасно нежившееся на её лице, моментально улетучилось. А на смену пришла та самая печаль, которая так глубоко таилась в первом её взгляде, уже вечность назад.

– Это он – тихо пробормотала она с такой грустью, с такой неподдельной досадой. У меня ком подступил к горлу. Я почувствовал, что уже потерял своё счастье.

– Кто он? – я еле выдавил из себя эту нелепость, прекрасно понимая, кто плывёт на этой распроклятой лодке.

Она не ответила. Да и это не имело никакого значения. Она обернулась ко мне и посмотрела таким душераздирающим взглядом, глазами полными горечи, безысходности и отчаяния. Моё сердце резали на мелкие куски тупым, беспощадным, ржавым лезвием. Я не мог смотреть в эти глаза боли. Не выдержав, я закрыл свои. Я почувствовал, как всё её нутро, со всей силой, что могла быть собрана, прижалась ко мне.

Я знал ответ и на следующий вопрос, который хотел задать и который как гильотина должен был разрезать мою душу насквозь.

– Можно что-то изменить? – ожидая последнего удара, спросил я.

Она судорожно покачала головой, всё так же крепко прижимаясь ко мне и тихо заплакала.

– Нет. Это моя судьба – уткнувшись в грудь, на пределе нервного срыва, выдавила из себя она.

Я получил свой предсказуемый, необратимый, горький удар. Моя голова совершено перестала соображать, и только одна мысль высасывала, разрушая мой мозг. «Я теряю свою жизнь, свою любовь, своё счастье».

Последние минуты, отведённые нам роковой судьбой, мы провели в гробовом молчании, вцепившись мёртвой хваткой, друг в друга. Мы прощались. Прощались с нашим счастьем. С нашей жизнью. И одновременно встречая себя ранних. До встречи. Встречали своё выплывающее волчье одиночество. Встречали свои холодные, безжизненные души. Но если раньше у нас теплилась надежда на встречу, то теперь не осталось и её.

Прожектор на моторной лодке уже выдёргивал ночь, оголяя куски нашего берега, нашего мимолётного рая. Уже доносились крики «ищущих», мою принцессу. Мою? Уже не мою. Моя принцесса останется в растерзанной душе.

Мы быстро оделись, даже боясь посмотреть друг другу в глаза. Боялись не оттого, что сделали что-то грешное и не пристойное, а оттого, что смотреть в глаза, значит, дарить невыносимую боль. А это жестоко. Жестоко для людей, сумевших полюбить друг друга и прожить огромную жизнь за пару часов.

Я повернулся к лестнице, ведущей к моему дому, как вдруг, почувствовал лёгкое прикосновение руки моей любимой всё такой же тёплой и нежной. Я повернулся, но она отвела взгляд. Я заметил, как блестят на её щеках слезы, приглаженные лунным светом. Не поднимая глаз, она протянула мне мой мобильный телефон. Я протянул руку, чтобы ещё раз дотронуться до неё, но ангельская рука выскользнула. Она развернулась и пошла навстречу своей судьбе. Прямиком в воду. Не оглядываясь.

Я провожал её взглядом. Наблюдал, как с лодки кто-то спрыгнул и бросился к ней. Обнимая и целуя ту, которая должна была принадлежать мне.

Взбежав по лестнице, я вскочил на террасу, желая насладиться последними каплями моей ускользающей жизни. Я смотрел на отплывающую лодку, пытаясь проглотить ком, распирающий моё горло. Мои глаза горели. Их сжигали слезы. Горячие и одинокие. Слезы ускользнувшего счастья, боли и одиночества.