Читать онлайн Адэлисс Сэйрон - Берег мрачного моря

Летом 2020 года, спустя год после начала терапии, плотину прорвало, и все мои запертые чувства, эмоции и опыт оказался на пустых страницах. Это был разгар пандемии – вместе с моим парнем мы были заперты в одной квартире; у обоих не было работы, мы, как умирающий огонь, проедали наши последние деньги. Наши чувства и отношения уже давно не были прежними, и булькали где-то под кожей. На тот момент времени я только начинала свой путь к исцелению. Во мне как будто щипцами растаскивали разрывающиеся куски плоти. Терпеть не было сил. Мне так хотелось рассказать свою историю – и одновременно было некому – что я со своей закрытой страницы в социальной сети удалила всех, кроме 12 избранных. В этот список попали те, кто находился со мной рядом в эти годы, но при этом это не были близкие мне люди. Случайные путники (вроде некоторых моих сокурсников) попали в ловушку бармена, вынужденного слушать. Первые куски текста я выкладывала в открытую, в качестве постов на своей странице. Я принялась за работу, забывая о еде и воде, а иногда и сне. За окном сменялись дни, я каждое утро садилась за компьютер, не беспокоясь о своей безопасности или анонимности. Мной двигало отчаяние и ярость – сжигая себя, я, не оглядываясь, забирала всех с собой.

Так и появился "Берег мрачного моря" – исповедь человека, только выбирающегося из океана тьмы, в котором жил. За несколько месяцев я успела написать около 12 авторских листов (больше 100 страниц), покрыв примерно пятнадцать лет своей жизни. Не помню, что случилось после, но тогда я застопорилась с работой, и, к счастью, эту рукопись так и не закончила. Она осталась в черновиках. Я не знала, в какое издательство её пристроить. Что-то мне подсказывало, что перечитывать этот текст не стоило, и я не ошиблась. Когда я вернулась к нему в 2024 году, у меня с первых строчек стали наворачиваться слёзы. Сложно представить, какого было моим читателям, если даже меня так скоро стало выворачивать наизнанку. Не от отвращения, а от вернувшейся боли и сожалений, которых даже в этом времени оказалось слишком много, чтобы отнестись к свершившемуся прошлому спокойно.

Несмотря на всё это, название осталось, как и сам образ: я ступаю по дну моря, шаг за шагом поднимаясь по дну всё выше и выше. Сначала над водой оказывается моя голова, потом я открываю глаза. Вижу берег – ориентир становится реальным – он покрыт галькой и обтёсанными круглыми камнями, которое тоже когда-то исторгло море. Надежда, которая мелькала лишь тусклой звездой над водой, превращается во всё более крепкую опору под ногами. Я выбираюсь из моря, сажусь на этот берег и наконец-то могу смотреть вдаль – за горизонт – в светлое будущее.

Иногда это же море выбрасывает на берег новые камни. Оно не пересохло – и вряд ли когда-нибудь сможет – ведь эта тьма, как и мое прошлое, навсегда остались частью меня. Время от времени я возвращаюсь к нему.

Поскольку образ и название никак не покидали меня, а тот черновик, в лучшем случае, выйдет после моей смерти, я решила освободить его. Теперь пусть каждая история, которая не нашла себе дом в журнале, сборнике или издательстве, окажется здесь – на том берегу, где она появилась в самом начале.

2 октября 2024

– Это наша последняя встреча, – прошептала девушка, сидевшая в кресле-каталке и облачённая в невидимую вуаль надежды.

– Не драматизируй! – стоявший за ней парень сжал ручки её кресла изо всех сил, – Ты же всегда борешься до последнего!

Она с трудом поддерживала свои глаза открытыми. Голубые реки вен проступали на её полупрозрачной коже и извивались, испещряя тонкие, ослабшие руки. Перед ней распахивалась пропасть, поросшая свежей травой, пробивавшейся из-под пожухлой, пропитанной весенней влагой, бурой шерсти.

– Поверь мне, – обратилась она к любимому с нежностью, – В последний раз.

Она, улыбаясь, повернула свою голову вбок, взглядом скользя по возвышавшемуся над её креслом незнакомцу, стоявшему чуть поодаль. Она видела его впервые в своей жизни, и как ни странно, их встреча тоже будет последней.

– Ты же понимаешь, – возразил её парень, обходя кресло и вставая перед девушкой на колени, – Я не могу просто отпустить тебя.

Он взял в свои ладони её руку, и она почувствовала прилив тепла к её отходящему в иной мир телу. Ожидавший салдар – вестник смерти и провожающий – рассматривал её всё ещё горевшие ледяные глаза.

– Нам пора в Галанн, – то был неумолимый факт, – Позволь сопроводить тебя.

– На что ты смотришь? – спросил девушку парень, когда его взгляд, направленный туда же, пролетел сквозь воздушную пустоту.

Девушка проигнорировала салдара и повернула голову к любимому. На его щеке проступили слёзы, которые он удерживал, как мог. Она наклонилась к нему, как волнистая ива к глади озера, и он поцеловал её щёку.

– У меня есть желание, – шёпот девушки с нежностью касался изгибов его уха, – Ты исполнишь его?

– Конечно! – заверил её парень, улыбаясь, как полуденное солнце, и утирая слёзы кулаком, – И последним оно не будет.

– Живи своей жизнью, – засияла она в ответ, преисполненная благодарностью, – И никогда не оборачивайся.

Она отстранилась, убирая за ухо поредевшую, но всё ещё длинную, лунную прядь своих гладких волос. В её ямочках на щеках резвились зайчики нежного, отражённого света. Узкой спиной, хрупкими плечами она упёрлась в спинку кресла-каталки, закрыла глаза, чувствуя, как по щекам её погладил юный ветер, и её душа вытянулась вверх, как пробившийся из-под земли росток дерева. Он устремился навстречу солнцу, далёким звёздам и новым вселенным, пока не покинул тело.

– Нет! – увидев, как голова возлюбленной склонилась над грудью в последнем вздохе, парень бросился к ней в объятья, – Нет!

Его крик разрезал дымку перистых облаков, обращённый в мир, как блестящий, карающий клинок, которому не суждено найти цель.

– Нам пора в посмертие, – повторил возникшему рядом с ним призраку девушки салдар, материализующий в открытой ладони карту нужного им входа в Галанн.

– Тебе пора, а мне – нет, – ответила она, и её аура переливалась свободой зелени ранних листьев липы, – Я хочу присмотреть за своим любимым.

– Позволь напомнить тебе, что тогда с тобой будет, – салдар опустил расправленную было ладонь, – Ты станешь гидимом, блуждающей душой.

Девушка смотрела на возлюбленного, убитым нежданным горем, старающимся растормошить её пустое тело.

– Я не готова уйти, не видишь? – спросила она у салдара, и в неё голосе бушевал океан возмущения, – Я не хочу уходить, пока есть то, что я могу ему дать.

– Ты всегда можешь присматривать за ним из Галанна, приходя на его зов, – напомнил ей салдар то, что она и так интуитивно знала, – Никто не сможет остановить тебя, кроме собственной воли.

К телу девушки подбежали медсёстры, отстранили молодого человека и постарались оказать первую помощь, но вскоре поняли, что единственное, что им остаётся – констатировать её смерть и помочь оставленному в одиночестве.

– За ним, как и за тобой, всегда присматривают, – продолжил салдар, не стремившийся забрать девушку в Галанн силой, – Наставники, его группа, родственная душа.

– И многие другие, я знаю, – прервала она течение его речи, – Несмотря на это…

Их взгляды пересеклись, и она почувствовала силу его сочувствия и сожаления. Её окружил свет спокойствия и умиротворённости, исходящий от него.

– Раз ты твёрдо решила, что не хочешь пока уходить, – нарушил салдар взаимное молчание, – Каким будет твоё желание?

Скорая помощь увезла её тело, и возникшая вокруг неё группа рассосалась. Только возлюбленный остался, как вкопанный, почти на том же месте. Он пытался увидеть ветер.

– Я буду его разящим ястребом, – прошептала девушка, – Я буду духом его любви, я буду его крыльями.

За её спиной распахнулись точёные крылья, в глазах засиял поднявшийся из земли под закатным солнцем лес. Она обратилась в ястреба, и перья её встретили зов крепчающего ветра. Она устремилась ввысь, провожая любимого, уходящего за горизонт. Пришедший смотрел им вслед, пока не растворился в полупрозрачной вуали облаков.

А кресло так и стояло на вершине холма, пока не поросло травой.

14 мая 2024

Прикоснись ко мне собой – я возьму всего чуть-чуть, не хочу быть решетом.

Пела твоя сталь, я слышу стон и её звон – хочешь то же, что и я.

Мы соединимся, мы сольёмся, сталь горячую залив – так мы всех спасём от одиночества двоих.

В мире половин, где никто не может быть собой – мы сольёмся воедино, чтобы чокнуться огнём.

Пусть горим мы, пусть сожрёт нас с головой – сдались миру без боёв.

Что ты знаешь о свободе, что ты знаешь о любви, если никогда – ни разу – не поднимал ты головы.

Цельность мы оплакать не успели – градом наградили нас, заставляя щиты плавить, закрывая каждый паз.

Мы теперь – одно зерно – что посеем, то пожнём.

Пусть их всех куёт огнём, как и нас сковала боль, заставляя прогибаться, чтобы выжить в ночь и днём.

– Ты не можешь быть один, – говорили нам они, провожая своим взглядом уходящие огни,

– Вместе может каждый больше, чем на поле исполин.

Мы поверили словам, ждали блага до конца – вот куда нас привело поклонение стадам.

Испещрённые, пробитые – с ног до головы – мы изранены, забыты мы, до момента пустоты.

Лишь когда соединились, полились аплодисменты – ведь теперь ни недостатков, ни проблем,

И без усилий – будет жизнь, как хит-парад.

Мы пробоины закрыли – каждый сделал тут свой вклад – чтобы дольше жили мы, избегая свой закат.

Что теперь, когда мы вместе – хочешь вдруг свободы ты? Устремила свои взгляды за далёкие буйки?

В мир, где ходят океаны, где жестокие ветра, раздувают искры бури, пламя нового огня?

Ненормально, ты же знаешь – променять свой дом на шторм,

Бурю волн, леса и гон, уносящий всех с собой.

Я не верю, что те крылья, что хранила ты в шкафу, не растают поутру,

Отнесут тебя по небу, чтобы выполнить мечту.

Почему ты ещё смотришь, ртом хватая дождь из звёзд – наверху всё будет пусто,

И не будет птиц у гнёзд – не на двух, на одного.

Мы теперь – одно зерно – что посеем, то пожнём.

Нет ни одного из нас – только проклятое «мы» – чтобы вечно против града выставлять свои щиты.

4 июня 2024

– Сравнить себя с Роулинг, не слишком ли самонадеянно?

Она задавалась этим вопросом тысячу раз и всегда находила на него два ответа. Первый: "У меня свой путь писателя". Второй: "Не, в самый раз". Её уверенность в себе иногда граничила с безрассудством, но увы, куда чаще встречалась в битве с парализующим Страхом. И проигрывала ему. Он сжимал на её горле чёрные, дымные… и очень холодные лапы. Душил, раз за разом. К ней идеи приходили яркими вспышками. Она садилась писать, а потом свет гас. Отвлекала работа, кто-то звонил, кому-то что-то было нужно.

– А, свет оплатить? Да…

Заканчивалась подписка на программное обеспечение, заканчивалась подписка на свободное время, заканчивалась подписка на положительные эмоции. Заканчивалась подписка на свободу воли.

Один шаг вперёд, два назад.

Такова битва почти каждого Создателя?

Ей писать мешало всё. И это всё превращалось в звучные и весомые отговорки, удобные для себя и других.

– Я была занята работой.

– Это важнее.

– Ну, завтра напишу…

Лиля была отмечена даром с ранних лет, однако узнала о своей миссии совершенно случайно – раскуривая ромашку на одной из хиппи-встреч.