Жизненная практика показывала, что через полгода воздержания двадцатипятилетний прапорщик начинал смотреть на любую женщину от пятнадцати до пятидесяти лет с позиции гормонального вектора.
Жора поселковым женщинам нравился, но каждая была «закреплена» за кем-то из офицеров и менять стабильность отношений на обаятельного «вруна и болтуна», не желала.
А ещё Жора стал скучать без работы. Это было новое, необычное чувство. В Москве он его ни разу не испытывал, а тут – на тебе, приспичило. У всех, буквально у всех были общие интересы. Обсуждались ЧП, сплетни, конфликты, а он весёлый и компанейский, оказался за бортом. Захотелось в гущу событий, в коллектив.
С работой Жору выручил случай. При пересчёте очередного поступления одноразового постельного белья, начальнику административно-хозяйственного отдела, Якову Котелевичу, доложили о пересортице. Вместо белых прямоугольных простыней прислали квадратные скатерти в желтых подсолнухах. На пятьдесят сантиметров короче стандартного размера и на тридцать шесть штук меньше. Хотя по сумме заказ сходился.
В момент выяснения математическо-бухгалтерской несуразицы на глаза Якову попался Жорик, который от скуки подыскивал на складе новые занавески на окна.
– Слышь, балагур! Что бы ты сделал в данном случае?
Жора развёл руками с двумя комплектами турецких штор, прикидываясь простачком.
– Так не молоко же просроченное. Обменял бы.
– А если они этот обмен затягивают на полгода и дешевле плюнуть на тридцать шесть комплектов?
– То есть как это? – Жора улыбался, не понимая сложности вопроса. – Вы крупные оптовые покупатели и рассчитываетесь в срок, так пусть у них голова болит, как с вами не испортить отношения.
– Не успеваю. – Яков с листами накладных в руках перешел от контейнера с одноразовым бельём к контейнеру с продовольствием и взял новые накладные. – Не успеваю доехать на склад этой грёбаной фирмы. А общее количество недокомплекта к концу года составила сто восемьдесят четыре упаковки. А какие простыни и салфетки они прислали нам в прошлом месяце? Купидончики с крылышками и голыми жопками, с надписью: «Возвращайся скорей, мой ангел!» Для офицерского состава!
– Дорогой Яков Игоревич, – Жора, положил на полку шторы. – Пошлите меня в эту фирму, пожалуйста. Они нам не только задолженность вернут, они коньяк на каждый ваш день рождения присылать будут и благодарственные речи на лакированных открытках.
– Не слишком увлёкся? – Скептически весело уточнил Яков и расписался в накладных.
– Может, слегонца и приврал, – согласился Жора. – Но вы меня всё-таки пошлите.
Через два часа Жора положил на стол начхозотдела письмо-требование с перечислением задолженностей и пересортицей за год.
– А если найти другую фирму, Яков Игоревич? Я за два часа нашел в Интернете три других, но могу ещё поискать.
– Фирма-поставщик, Жора, согласована. – Яков показал толстым пальцем в потолок. – Переоформление договора дело геморройное.
– А фирма об этом знает? – Жора хлопал ресницами и жмурил глаза.
– Не должна…
– На понт возьмём.
Закинув в рот конфетку, Яков вытер пальцы о салфетку с голым купидончиком, подписал бумагу и поставил печать.
– Поезжай, Жора. Если получится, займёшься направлением постельного ассортимента. Своего заместителя я на сантехнику переведу, пусть с говном возится, недоумок хронический.
На складе фирмы в Городе, все должности, включая грузчиков, исполняли женщины. Оценив обстановку, Жорик метнулся в продовольственный магазин и через полчаса пил с начальницей, женщиной лет сорока, чай с ликёром. Скоро их компания пополнилась главной бухгалтершей Зоей и двумя учётчицами.
