Сразу перед Волоколамском ожил сотовый телефон. Сначала я поговорила с братом, он очень переживал из-за возможного опоздания купленного товара. Следующий звонок был от мамы, она радовалась скорому потеплению. Кирилл позвонить не соизволил, видимо, не сомневаясь в моём скором появлении и в том, что я не изменю ему «никогда», то есть в ближайшие лет десять.
Меня опять начали грызть пираньи ревности… Но Судьба на свете есть, настроение изменилось. Позвонила моя любимая подруга Аня! Как только приземлилась в Шереметьево, так сразу набрала мой телефон. Голос Анны обещал интересные рассказы и сувениры, и я решилась.
– Аня, так соскучилась по тебе. Хочешь, я развернусь, подхвачу тебя в аэропорту, маму и Вовку в Твери и отвезу домой?
– Если тебе не трудно, – как всегда тоном английской леди, начала благодарить Аня…
Радуясь скорой встрече, я начала тормозить, готовясь к развороту… и это спасло мне жизнь. Глазам своим не поверила, когда из оврага дороги, слева, под колеса моего «Лексуса» метнулась огромная коричневая туша.
Я крикнула в телефон: «Аня! Чёрт!» и подпрыгнула, нажимая на тормоза, но поздно. Сильнейший удар заставил вильнуть машину вправо, руль дёрнулся, и два пальца левой руки щёлкнули нестерпимой болью. И, может быть, обошлось бы без дальнейших осложнений, но непонятно откуда выскочил огромный розовый свин, и второй удар снёс машину в овраг.
Машина упала на правую сторону, и, свалившись с дороги, перевернулась. Крыша и пол поменялись местами, окна залепило снегом. Сиденье сдвинулось со своего места и вжало ноги в живот. Руль ударил меня в лицо.
Я теряла сознание и захлёбывалась собственной кровью.
Тётка Полина кинулась к Хавронье, отлетевшей за край дороги в глубокий сугроб, и бросилась на неё сверху, проверяя пульс. Свинюшка смотрела на хозяйку страдающими глазами и, подхрюкивая просила помощи. Тётка Полина сняла с себя тёплый пуховой платок и накрыла им Хавронью, подталкивая края под бока.
– Потерпи моя девочка. Чуть-чуть потерпи.
Хряк Борька остался на асфальте, пытался встать, вертя налитыми кровью глазами, Ира бегала вокруг свина на два центнера, причитая: «Маленький мой! Живой мой мальчик!»
Отбросив бутылку Колян в два прыжка спустился с дороги. Серебристый «Лексус» лежал колёсами вверх среди девственного белого поля, наполовину утонув в сугробе. К машине вела утрамбованная крышей автомобиля дорога умятого снега. Колёса «Лексуса» ещё крутились.
Обошев машину Колян счистил с треснувшего лобового стекла снег. Изнутри по стеклу стекала клякса крови. Сильно дернув дверцу со стороны водителя, он сделал шаг назад, на всякий случай. В машине сидела зажатая сиденьем молодая женщина. Лицо залито кровью, в правой руке зажат телефон. Ремень безопасности спас ей жизнь, иначе вылетела бы из автомобиля.
С дороги сбегали Полина и Ирина.
– Что там, Коля? Жив шофёр?
Николай разжал послушные пальцы пострадавшей, в телефонной трубке настойчиво спрашивал женский голос: «Алло, алло, Маша, Маша… Алло… кто-нибудь ответит?» Мужчина поднёс телефон к уху.
– Алло. Это Николай. На серебристом «Лексусе» ваша знакомая?
– Да, моя подруга Маша, – голос в трубке дрожал тревогой.
– В аварию попала ваша подруга, – Николай шмыгнул носом, – в хреновую.
– Она жива?
– Так не понятно ещё. Подождите. – Просунув руку, Коля отстегнул ремень безопасности, и молодая женщина кулём вывалилась на снег. – Вот, лежит в снегу, лицо в крови. Господи, где ж, блин горелый, они тут пульс щупают?
