– Ему же больно! – Глаза ребёнка налились слезами. – Что, если ему нужна помощь?
«Нет, ну что ты с ним будешь делать, а? – выругался в сердцах дед, посмотрев сначала на внука, потом вдаль, понимая, что ребёнок прав. – Выходит, что не я ему, а он мне преподал урок сострадания к братьям нашим меньшим».
Сам что, пожил на белом свете, а вот рисковать жизнью мальчишки ради спасения зверя он не хотел. Права на это не имел! Но и животинку, чего греха таить, ему было жаль. Вот ведь закавыка какая. Ничего не поделаешь, придётся разведать обстановку.
Метров через тридцать они увидели бьющееся в капкане животное.
– Я же говорил! – Алёша с укоризной посмотрел на деда.
– А ну, полезай-ка вот на это дерево.
– Зачем?
– Мне так спокойнее будет. И не вздумай слезать, пока не разрешу! И по сторонам в оба глаза гляди.
Подсадив внука и выждав, пока тот залезет повыше, Иван Данилович начал сближаться с волчонком.
«Старый дурак, – корил он себя, озираясь по сторонам и держа наготове ружьё, – на что ты рассчитываешь? На быстроту своей реакции? Так ведь волчица в разы быстрее и сильнее тебя. Если не попадёшь в неё с первого выстрела, второго шанса у тебя уже не будет. И потом, какой смысл спасать дитя, если при этом потребуется убить его мать?»
Волчонок, завидев приближающегося человека, не зарычал, оскалившись, не стал биться в капкане, как это обычно бывает, наоборот, он вжался в землю, прижав ушки и жалобно поскуливая, завилял хвостом, будто перед ним давний знакомый. Старику даже показалось, что зверёк плачет. Нет, действительно, из широко раскрытых серо-зелёных глаз текли слёзы.
– Малыш, как же тебя одного-то в лес отпустили? – Иван Данилович опустился на колени, продолжая озираться.
Зубья капкана вонзились в плоть задней правой лапки волчонка, а ведь могли спокойно перерубить кость. Тогда всё – пиши пропало, вон сколько крови потеряла животинка. С такой раной, да в капкане, зверь долго не протянет. Это уж как пить дать.
– Сейчас будет немножечко больно, потерпи.
Едва стальные челюсти капкана раскрылись, волчонок взвизгнул и прижался к человеку.
– Ах ты ж, горемыка, – старик аккуратно погладил маленького зверя за ушками. – Угораздило тебя.
Вытащив нож из ножен, снял их с ремня и, используя в качестве шины, прибинтовал к ним лапку (волчонок стоически терпел манипуляции с ней, не кусался, лишь жалобно скулил). Сунув нож за голенище сапога, закинув ружьё за спину и бережно взяв на руки дрожащего зверя, ещё раз осмотревшись по сторонам, разрешил внуку слезть с дерева.
– Деда, а можно я понесу? – мальчонка вился вокруг как юла.
– Дорога домой дальняя – успеешь ещё.
– Так мы не пойдём к дяде Саше?
– Даже если бы мы пошли до дяди Саши, который в медицине ничегошеньки не петрит, нам всё равно пришлось бы везти волчонка к ветеринару, а это лишняя трата времени. Нет, если ты настаиваешь… давай оставим подранка здесь, а сами…
– Нет, пойдём скорее домой!
Они прошли с полкилометра, и Иван Данилович вновь почувствовал присутствие кого-то чужого, идущего по следу. Но этот кто-то держался всю дорогу на почтительном расстоянии и в деревню не посмел сунуться.
До ветеринара далеко ходить не пришлось. По счастливой случайности он жил по соседству. Пропойца со стажем, но, нужно отдать ему должное, дело своё знал и делал отлично, особенно за магарыч. Встречать гостей он вышел в семейных трусах до колена, начёсывая ягодицу, лицо опухшее, немытые волосы всклокочены. Закурив, пробурчал раздражённо: «На кой чёрт ты его припёр?», имея в виду волчонка, и уставился на старика. Выслушав и с трудом уяснив суть проблемы, клятвенно заверил, что всё будет сделано в наилучшем виде, после чего умылся холодной водой из кадки, сопровождая водные процедуры шумным фырканьем (да так, что брызги воды летели во все стороны). Растерев полотенцем лицо, побрёл в дом, махнув с порога: «Заноси…»
