Но он выглядит таким слабым, беспомощным на больничной кровати. Палата обставлена как номер-люкс, но пахнет ведь больницей. И ни муж, ни я ни на минуту об этом не забываем – где мы находимся, и почему.
- Ты…
- Не говори ничего, - решаюсь приказать Тимуру. – Врачи запретили.
- Ты, - упрямо хмурится муж, и пальцы его подрагивают, - и Ратмир… ты…
Я.
Он знает!
Мышцы сводит от ужаса, как будто я стою перед мчащимся на меня автомобилем, и не могу пошевелиться. Сердце панически бьется в груди, гоня дикую кровь по венам.
Я сейчас закричу.
В обморок упаду от страха и стыда.
- Тим, - бормочу онемевшими губами, - я не… ты все не так…
- Замолчи! – муж делает над собой усилие, и приказывает привычным властным голосом. – Ратмир и ты будете пока жить вдвоем. Держись от него подальше, он вовсе не обиженный сиротка, каким хочет предстать. Поняла?
- Я поняла, Тим, - киваю радостно, что мой обман не раскрылся.
Наш обман.
И нужно бы уйти, дать мужу отдохнуть, восстановиться, но проклятое любопытство заставляет меня открыть рот, и спросить:
- Милый, а что Ратмир тебе сделал?
- Много чего, - морщится муж, и приподнимает голову, позволяя мне поправить плоскую подушку.
- А что именно?
Не сходится у меня картинка. Да, я знаю, что мужчины разные бывают, и некоторые считают своими детьми лишь тех, кто от жены родился. Не от любовницы.
Но Тимур ведь много лет был рядом с матерью Тимура – Лианой. Видел, как сын растет, становится похожим на него. Даже несмотря на все разногласия, разве мог он его не полюбить?
Матери иногда завидуют молодости дочерей, отцы успехам сыновей, но в ненависть это выливается крайне редко.
А у Тимура и Ратмира именно взаимная ненависть, которая в каждом взгляде выражена.
- Он плохое семя, - говорит, наконец, муж, когда я уже думала, что не ответит. – В детстве диким был совсем, в чужие дома залазил со всеми вытекающими. Участковый его ловил столько раз – не счесть. А затем я приехал к Лиане с крупной суммой денег, которую кое кому передать должен был…
Тимур начинает натужно кашлять, и я приподнимаю его голову, а затем подношу стакан с водой. И пока муж пьет, я осознаю, что именно он не договорил.
Можно и не продолжать, но Тимур откидывается на подушку, и заканчивает рассказ:
- Утром я не обнаружил ни денег, ни Ратмира.
Вор, значит.
- И большая была сумма?
- По тем временам огромная, - хрипит Тимур устало. – Да и по этим временам тоже. Иди, не нужно сидеть со мной рядом, будто в вечный путь провожаешь.
Поднимаюсь, целую Тимура на прощание, и выхожу в коридор, где меня ждет Ратмир.
Ненавижу воров. Их мало кто любит, но для художников воровство – бич профессии. На такой поступок – присвоить чужое – может пойти только подлый человек.
- Надеюсь, ты не решила ночевать на коврике у его ног? – Ратмир кивает на дверь палаты. – Даже если решила – придется передумать. Мы едем домой. Пошли.
Парень бесцеремонно хватает меня за руку, и тащит по коридору.
А мне представлять невыносимо: как это мы будем находиться дома наедине? Ночью…
- Может, ты в отеле остановишься? – предлагаю парню, когда мы выходим на улицу. – Я оплачу любой номер.
- Я в деньгах не нуждаюсь. Вон наше такси, - указывает на подъехавшую «Камри» машину Ратмир, и снова берет за руку.
«Ян, можешь сегодня переночевать у меня?» - набираю смс помощнику мужа, едва мы с Ратмиром садимся в такси.
Мне с ним неуютно.
Некомфортно.
Неправильно.
