Я нехотя поднялась, закуталась в плед и пошла на кухню.
Когда раздался стук в дверь, я чуть не уронила чашку.
Открыв дверь, я застыла. На пороге стоял Влад.
— Доброе утро, — его голос звучал так спокойно, что это было пугающе.
Он был снова в своём идеальном пальто, с портфелем в одной руке и пакетом продуктов в другой.
— Ты что здесь делаешь? — прошипела я.
— Ты действительно думала, что я просто оставлю тебя после вчерашнего?
— Влад, я сказала…
— Катя, можешь начать спорить позже. Сейчас я просто войду, поставлю это на кухне и уйду.
Я растерянно отошла в сторону, позволяя ему пройти.
Он поставил пакет на стол и разложил его содержимое: свежий хлеб, лимоны, апельсины, чай, лекарства.
— Тебе нужно питаться нормально. И пить больше жидкости, — бросил он, не поднимая на меня глаз.
— Это уже слишком, — я села на стул, прикрывая лицо руками.
— Слишком? — Влад наконец обернулся и посмотрел на меня. — Катя, ты вчера едва стояла на ногах. Ты серьёзно думаешь, что справляешься?
— Это не твоё дело.
— Моё.
Я резко поднялась.
— С чего вдруг? С чего ты так рьяно заботишься обо мне? Ты же ненавидишь меня. Ты месяц меня игнорировал, а теперь внезапно вспомнил?
Его лицо дёрнулось.
— Катя, я не ненавижу тебя.
— Правда? — я рассмеялась, но смех вышел резким, нервным. — А как же всё, что ты сказал? Что из-за меня у компании одни проблемы? Что я безответственная?
— Я был неправ, — он сказал это тихо, но твёрдо.
— Что?
— Я был неправ, — повторил он.
Я замерла, пытаясь понять, не ослышалась ли. Влад Крылов признаёт свою неправоту? Это было похоже на сказку.
— С чего вдруг это прозрение?
Он подошёл ближе, остановился в шаге от меня.
— Потому что вчера я увидел, что ты… одна.
Я резко подняла голову.
— И что с того?
— Ты ждёшь ребёнка, Катя, — его голос звучал почти грубо, но в нём была какая-то странная боль. — Ты одна. И тебе нужна помощь, даже если ты упрямо отказываешься её принимать.
— Я справлюсь.
— Справишься? — он усмехнулся. — Ты даже врача сама не вызвала.
— Не начинай.
— Катя…
— Нет! — я вскинула руки. — Не надо меня жалеть. Не надо изображать заботу. Это не твоё дело.
Он вдруг шагнул ближе, так близко, что я почувствовала тепло его тела.
— Это моё дело, — прошептал он. — Хочешь ты этого или нет.
Мы смотрели друг на друга, и я не знала, что сказать.
Он смотрел так, как будто хотел что-то сказать, но в последний момент передумал.
— Отдохни, — бросил он, отступив назад. — Я зайду вечером.
— Влад…
— Спорить бесполезно.
Он взял пальто и ушёл, оставив за собой запах свежего ветра и что-то ещё, что я не могла описать.
И снова я осталась одна, но теперь в этой пустоте было что-то странное.
Тепло.
И страх.
***
Телевизор тихо бубнил в углу, но я его не слушала. Сидела на диване, укутанная в плед, смотрела в пустоту. День тянулся бесконечно, и каждая минута казалась испытанием.
Мне нужно было отдыхать. Лежать, пить чай с лимоном, следовать рекомендациям врача. Но мысли не давали покоя.
Я думала о ребёнке. О том, как это всё началось.
Когда я только увидела две полоски, первой мыслью было: я не готова.
Я ходила по комнате взад-вперёд, сжимая тест в руках, чувствуя, как страх сковывает грудь. Я говорила себе: «Нет, Катя, ты не сможешь. Это ошибка. Ты должна избавиться от этого, пока не стало поздно».
Я даже назначила консультацию.
Но не смогла туда пойти.
На второй день после новости я сидела в кухне, глядя на стену, и вдруг положила руку на живот. Это был рефлекс, я даже не осознавала, что делаю.
