Мама рвёт и мечет. Она с самого начала была против того, чтобы я делала ЭКО. Скандалила и даже грозилась, что откажется от меня, если я не передумаю. Но в конце концов, через крики, истерики и слёзы, приняла моё решение. Вот только сейчас, когда всё пошло не по плану, она не упускает момента мне всё припомнить.
– Мама, прекрати! Мне и самой страшно. Я растерянна и впервые в жизни не знаю, что меня ждёт впереди. Я пришла к тебе не для того, чтобы ты ругалась и ещё больше вгоняла меня в истерику. Если не можешь поддержать, то хотя бы не топи ещё больше.
Она резко разворачивается к окну и, смотрю, делает вдох-выдох. Мама всегда так успокаивается, когда заводится сильно, и её начинает нести не в ту сторону.
– Дочь, – присаживается рядом. Берёт меня за руку, и я понимаю, что она успокоилась и сейчас будет извиняться. Она у меня всегда вспыхнет, наговорит неприятностей, а после сразу извиняется. – Давай сделаем аборт.
Выдёргиваю руку и вскакиваю.
– Ты что такое говоришь?! Мама! Ты что такое говоришь?!
Я задыхаюсь от шока. Не могу поверить, что она это сказала вслух. Особенно после того, как беременность подтвердилась, и ребёнок уже потихоньку начинает развиваться. Ребёнок, которого я вымаливала у всех богов…
– Можешь злиться и ненавидеть меня за эти слова, но ты мне ещё спасибо скажешь, если послушаешься. Откуда тебе знать, что тот врач, который подменил материалы, ограничился только подменой. Вдруг он или она, прости Господи, внесла какие-то инфекции и прочее!
Мамины слова увеличивают мою тревожность, я не могу опровергнуть её догадки. Я вообще ничего сейчас не могу, кроме как подать в суд на клинику. Но мне сейчас не до этого, какая бы ни произошла ошибка, это уже мой ребёнок. Он растёт во мне, и я ни за что не откажусь от него.
– Я лучше пойду, пока мы с тобой не перешли границы… – шепчу тихо в ответ и ухожу.
Возвращаюсь домой и остаток вечера выходного дня провожу в тревожном состоянии. Мамины слова обидели, задели, но кое в чём она точно права – мне нужно для спокойствия провериться в другой клинике или государственной больнице, чтобы исключить всевозможные риски.
На следующий день, как всегда, приезжаю на работу раньше всех. Ничего, как говорится, не предвещало беды. Сижу, выполняю свои обязанности, жду, когда придёт Тиран Тиранович, но гад, на удивление, не приезжает на работу и даже не пишет о том, что задержится или не приедет на работу. Сама тоже решаю не тревожить – сегодня у нас нет важных встреч, можно и расслабиться.
Через некоторое время мой телефон загорается, и на экране высвечивается номер клиники. Я сразу отвечаю на звонок в надежде на хорошие вести.
– Виктория Викторовна, доброе утро!
– Здравствуйте…
– Вас беспокоят из частной клиники репродукции…
– Давайте опустим формальности, я и так слишком долго жду от вас звонка. Есть какие-то новости? – не здороваюсь в ответ, у меня к ним больше нет ни доверия, ни уважения.
– Эм… Извините, но мы сегодня Вам звоним, так как не можем дозвониться до Олега Владиславовича…
– А при чём тут мой босс?
– Дело в том, что мы не можем с ним связаться уже несколько дней. Вы не могли бы передать, что ему срочно необходимо приехать к нам. К сожалению, Олег Вячеславович, как и Вы, стал жертвой накануне произошедших событий. Он просто оставил Ваш контакт на случай, если мы не сможем дозвониться до него.
Мне становится плохо после разговора с сотрудницей клиники. Неужели Воронцов тоже обратился в клинику… туда же, куда и я…
