Господи, да что вообще происходит?!
Кое-как собираю себя и звоню ему. Как ему про такое вообще говорить-то? И стоит ли говорить ему про свой случай? Возможно, мы смогли бы помочь друг другу, когда дело до суда дойдёт?!
– Да! – рявкает он на меня, как, впрочем, и всегда. Не пойму, чем я ему не угодила. Вечно смотрит на меня озлобленно. Если бы мог, уволил бы уже давно, но не может, хотя очень активно ищет мне замену. Мне Настя всё рассказала.
– Олег Владиславович…
– Не мямли, говори уже. У меня мало времени.
Грубиян. Как можно разговаривать с девушкой в таком тоне, пускай я даже не вызываю у него симпатий. Я никогда ему не давала повода, чтобы он ко мне так относился. Я же вижу, как он с другими сотрудницами разговаривает. Да, строго. Да, может отчитать, но за дело и всегда с осознанием, что он разговаривает с женщиной. А со мной он груб, позволяет в мой адрес жесткие подколы с непонятными мне намёками. Смотрит на меня свысока и часто без надобности загружает вечером и оставляет меня работать дополнительные несколько часов.
– Тут из клиники Вам не могут дозвониться…
– Не тяни кота за причинное место, Лебедева, я плачу тебе бешеные бабки не за то, чтобы ты тормозила.
– С Вами хотят связаться из частной клиники репродукции. Они очень настаивают!
На, мудила, выкуси. Это тебя боженька за твоё скотское обращение со мной так наказывает. Я просто уверена в этом!
– Повтори ещё раз, не расслышал.
– Звонили из частной клиники репродукции, клиентом которой Вы являетесь. По крайней мере, так утверждает девушка, которая со мной разговаривала. – И с особым удовольствием добавляю от себя следующее, зная уже, что его ждёт за новость: – У них случился форс-мажор. Просят срочно связаться с ними!
Он молчит несколько секунд, переваривая мои слова, и потом быстро берёт себя в руки.
– Понял, я сам им перезвоню. О клинике ни слова никому! Помни, что в твоём договоре прописано чёрным по белом о неразглашении любой информации, касающейся меня! Если что-то просочится в массы, я тебя засужу, Лебедева! – и Олег Владиславович сбрасывает звонок.
– Ну-ну, судиться, боюсь, придётся не со мной, господин Воронцов!
Через пару часов наступает время обеда, и мы договорились с Настей, что пойдём вместе в кафе. Я быстро хватаю сумочку и только поднимаюсь со стула, как дверь открывается, и заходит Воронцов. Сразу видно, что он в бешенстве. Смотрит на меня так, будто готов задушить голыми руками.
– Олег Владиславович? Что-то случилось?
Мне становится немного страшно, когда он размашистыми шагами быстро надвигается. Я сажусь обратно в кресло и откатываюсь до шкафа. Вжимаю голову в плечи, когда он настигает меня и нависает, словно дышащий огнём дракон.
– Ты что, серая мышь, позволяешь себе?! Совсем страх потеряла?! Забыла про контракт, или тебе заплатили больше, чем я, чтобы растрепать новость о случившемся в клинике?
– Вы что такое говорите? – ничего не понимаю, да и думать особо не получается, когда над тобой нависает взбешённый босс.
– Я о том, что вся контора уже в курсе о случившемся! Про инцидент с клиникой из моего окружения знала только ты!
– Я никому и ничего не рассказывала! – возмущаюсь тут же.
– Ты мне зубы не заговаривай, маленькая стерва, я твою продажную сущность давно распознал!
– Да как Вы только смеете! Вы… Вы…
Внутри буря эмоций и десятки нелицеприятных слов, но никак не могу перейти границу и выплюнуть всё ему в лицо. И вдруг в этот момент ему приходит сообщение, он отвлекается, и параллельно в кабинет заходит заместитель Олега Владиславовича – Мирон Станиславович.
