Мы отправились на кухню, а происки империализма продолжались. Меня старались ухватить то там, то здесь, причём места знали. Но я старалась тихо настроится на вечер и даже на ночь, и даже не на один , а на целых три раза. Но не сейчас, не сейчас. Я в принципе понимала, что Витюшка отбивает себе место в этой квартире. Месяц назад он неназойливо обосрался, а теперь надо искупать вину. А про то, как со мной можно искупать вину, он знал не по наслышке, поэтому и старался.
Он же не знал, что я так старалась без него нацеловаться впрок, что могу ещё дней пять равнодушно ходить мимо мужчин, тем более мимо таких, как он. Но Витьку не нравилось, что я отказываю ему тогда, когда он добивается ласки. Он то наверное считал себя половым гигантом! А тут какая то малопыска не даёт прижать её в углу, потрогать упругую беременную гр@дь, да и всего остального хотелось бы. Он же пришёл сюда, как хозяин. Поэтому будьте добры, ублажайте по первому требованию!
Ублажать его я не хотела. Я морально готовилась к вечернему контакту. Даже эта оттянутая перспектива мне не нравилась. Но я мотивировала себя тем, что он все таки забацал мне беременность, пришёл со мной жить, и имеет право требовать от меня того, что он требует в данную минуту. И я почему то считала в данной ситуации неправой себя, но ничего не могла поделать с внутренним сопротивлением. И тут, в очередной раз убегая от его рук и объятий, я услышала зловещий шопот: "Что, пресытилась, шлоха? Весь месяц позы меняла? Много их было то, скакавших на тебе?"
У меня перехватило дыхание. Что это было? Я посмотрела Витьке в глаза. На меня смотрели улыбающееся лицо, а глаза этого человека светились радостью. Так же в этот момент его рука пыталась достать из бюстгальтера мою.тяжелую грудь. А кто произнёс эти слова? Ведь на кухне то больше нет никого, да и голос был Витькин. В этот момент, Витька резким движением развернул меня к себе спиной, прижал изо всей силы к себе, при этом продолжая исследовать мою грудь . Движения мои были сильно ограничены
Вторая Витькина рука пыталась расстегнуть мои брюки и атаковать в другом месте. Я попыталась вырваться, и поняла, не могу. Я даже пошевелиться не могла в клещах его рук. А в ухо лез мерзкий шопот:"Я не собираюсь тебя уговаривать, не хочешь по хорошему, будет по плохому. Но будет так как хочу я! Тебе показалось, что ты познала мужиков? Нет, тебя просто таскали. А сегодняшнего дня, я единственный мужик в твоей жизни!". Нет, быть изнасилованной я не хотела, это вообще не лучший вариант.
А вообще, почему меня пытаются изнасиловать в моей же кухне? Где мама? Ведь её бы он по крайней мере постеснялся! Но её видимо не было. Поэтому надо было срочно придумать, как избежать это насилие. Мне было страшно, я чувствовала себя беспомощной, распятой и повергнутой. Я уже представляла, как сейчас с меня сорвут одежду, бросят меня на пол или загнут, и будут унижать меня перед собой. Я вот не вынесу такого стыда! Лучше пять мужиков за день, но по обоюдному согласию, чем насилие!
И тут я опять вспомнила про токсикоз. И опять все прошло гладко, я вырвалась и оказалась в туалете. Спасибо тебе Господи! А что дальше то делать? Ведь вероятность опять умываться кровью в унитазе достигла почти ста процентов! Я пересиживала чужую агрессию в своём доме, а внутри поселился и потихоньку рос страх, который со временем станет руководить моей жизнью.
