Беременна от чудовища - страница 4

Я забрала у Витьки хлеб и пошла на кухню. Господи, я не хочу так жить! Почему я не могу сама родить и вырастить ребёнка? Почему нужно все, как у людей? У каких людей? Я стояла с хлебом в руках и думала, что делать сейчас, слушать маму, или ну их всех на фиг, развернуться и уйти, хоть к Наташке, хоть к Ольге, хоть к Тольке Большину. Мамино наставление победило. С детства я делала так, как она хочет. А правильно это или неправильно, дело десятое! Поэтому я стала думать в сторону, как ублажить Витьку.

Вы даже не представляете, что в тот момент происходило у меня внутри, сколько стихий там боролось. Но мамино надо работало лучше всех. Поэтому, когда Витька, поняв, что мама куда то ушла и снова протянул ко мне свои ручки, я постаралась сделать глубокий вдох и терпеть. Терпеть его руки, терпеть его губы и сальные шуточки, от которых тошнило, как от токсикоза. Сейчас у меня была задача убыстрить процесс до трех секунд. Переживу это как нибудь без восторга, лишь бы быстрее закончилась эта мерзость. Но Витя то думал по другому. Он решил, что если я не сопротивляюсь, значит можно никуда не торопиться, и реабилитироваться за весь день, и он старался.

А я, честно говоря не знаю, что рулило в тот момент мной. Мне был омерзителен этот мужчина. Хотя таким шалавам, как я, все равно с кем спать. От чего было это омерзительно, то ли от тех давних воспоминаний с кровью и полётами по коридору, то ли от сравнения с конкурентами, но мне было противно идти на сближение. А что мама сказала?Ублажить! Значит надо изменить свое недовольное лицо, расслабить тело, и делать вид что все хорошо, даже очень хорошо. Вот с тех пор мне не понятно, как женщины это все симулируют? Любовь, восторг, тепло, нежность. Как это делать в таком случае?

Поэтому я решила и Витю вытерпеть, и сделать , как мама сказала. Я стала делать это медленно. Медленно допускала его к себе, медленно позволяла очередной шаг, медленно открывалась. А время то шло. А дано то мне сколько было? Полчаса. А я только пять минут пуговицу на блузке расстегивала. И пять минут пуговицу на брюках. Потом делала вид, что меня затянул поцелуй, потом рассказывала ему десять минут о тонкостях женской чувственности, пока он обследовал тайники моего тела. В общем время шло.

Витька от моей бллагосклонности загорелся, как факел, а я потакала ему и считала минуты. Мне кажется, что он вообще потерял возможность думать, все его мысли были совсем не в верхней голове. Он рвался к победе изо всех сил, вот кажется, сейчас будет полный доступ! И тут хлопнула дверь и пришла мама. Она пришла даже позже на 10 минут, добродетельница, блин. Старалась сделать, как лучше! Кому лучше? Дочь тошнит от мужика, а она все равно принуждает её к близости. Ну ладно, сейчас это уже не важно, а тогда я их обоих попросту обманула.

Маман очень удивилась, когда увидела меня слегка потрепанной, но одетой. И в кухне по тихому поинтересовалась, как прошёл процесс. А я , так невинно ответила, что не успела я, делать так как она сказала, потому что Витька в любовных делах ничего не смыслит. Пока раскачался, пока то да сё, и время закончилось. Я не виновата, что он такой недоделанный, ну и припомнила тот висюнчик, который увидела в наше первое постельное знакомство, пусть мамаша знает все особенности будущего зятя. Я это зря делала.

Мать моя озверела от того, что я не выполнила её задание, и миндальничать со мной не собиралась! Она не хотела чтобы её одноногая дочь была ещё и матерью-одиночкой. За пять минут она вспомнила мне всех, и Гену, и Диму, и Серёжу Баранова, и всех прочих. Ты что , думаешь, что никто ничего не видит? Мне все уши прожужжали о твоей манере поведения. Сегодня с одним, завтра с другим, мне даже то, что ты в гостинице живёшь рассказали раньше, чем ты меня в это посвятила! Что, у меня дочь праститутка? Все у неё нормальные мужики, а один только бессильный. При чем этот бессильный почему то отец твоего ребёнка, как так? Мать шипела, как змея, закрыв дверь на кухню. Не знаю, слышал Витя об этом, или нет, но позже я узнаю, что он любит подслушивать под дверями. Я стояла, политая грязью и понимала, что поддержки мне ждать неоткуда.