— Потому что она сладкая...
Он подошел к Яне со спины, схватил за волосы и облизал бархатную кожу малышки. От ключицы до самой мочки. Девчонка вскрикнула. И едва не упала от слабости, но брат её придержал. Пьяненькая такая.
Доступная. Нереально отзывчивая.
— Ну давай, братец, сам попробуй, убедись... — Тоха провоцировал меня на игру.
Да, я не удержался. Подошел к ней с другой стороны и повторил тоже самое. Медленно, затаив дыхание, смакуя каждое мгновение, провел кончиком языка по совершенным изгибам тела.
— Да-а-а. Сладкая. И вправду! Как мармеладка.
— А еще я советую потрогать её грудь. Сочная. Натуральная. Мягкая. Как попка младенца.
Я рассмеялся.
— Вот ты придурок! Озабоченный. Как будто ты когда-нибудь трогал попки детей?
— Заткнись. Не ломай кайф. Просто возьми её сиськи в обе ладони и крепко сожми.
Я тряхнул головой. Б-р-р-р! С ходу влепил себе же пощёчину.
Так, успокойся! Просто дыши, просто спи, наконец, не думай о сексе, о красивой фигурке Яны, о её стонах и приятной узкой киске.
Да хер там! Полночи не спал. А утром решил во что бы то ни стало добиться прощения девчонки. В душу запала. Хрен теперь выдерешь.
Сколько же страха, грусти и отчаяния было в этих огромных, ярко-зелёных глазах? Не по себе мне. Жалко малышку. Вот я идиот! Я хоть в резинке с ней… того? Конечно же, эту жаркую ночь я помнил обрывками.
Впервые в жизни со мной приключилось самое настоящее дерьмо. Я не знал, что когда-нибудь смогу так сильно налажать. Почему? Да потому что башню снесло капитально. Только потом я это понял, когда она мне врезала. Мозги на место встали. Проснулись чувства. Неужели влюбился? Эти эмоции совершенно новы для меня. Несмотря на приличный опыт в любовных делах.
Поэтому я и потерял голову, и пошёл на поводу у братца. Чтобы завоевать сердце Яны. В другой ситуации не вспылил бы так, сломя голову бросившись к черту на рога. Точно! Вот оно как. Влюбился. И потерял мозг. Когда человек влюбляется, он становится уязвимым. А ещё малость дурит.
Прошло несколько дней. Как бы я не старался — бесполезно. Убегает от меня, как от чумы. Да уж, нормально мы её напугали. Будь я на месте Яны, тоже бы кукушку словил. Уснула с одним, проснулась с двумя. Полный шок!
В общем, не добился я прощения. И слушать не стала. Десятой дорогой обходит. Возможно, следует дать Яне немного времени. На полторы недели мы уехали с отцом и маман в Париж, чтобы немного развеяться перед предстоящими дебатами папы. Вернувшись домой, мы с братом забежали перекусить в «Noby». А там нас ждал сюрприз.
Вот это новость! Яна теперь официантка. И почему мне так больно на нее смотреть? Опять-таки, на предложение перемирия девчонка недовольно морщила нос, пыталась показать характер. А я бесился. Что впервые в жизни не могу контролировать ситуацию, как обычно бывало.
Даже деньги и власть утратили полномочия. Я почувствовал себя никем, пустым местом. Когда всё вышло из-под контроля? Когда проблему невозможно было решить одним ленивым щелчком пальцев. Как я привык. Ох, эта девочка!
Правда, что не такая как все. Строптивая умница. Очевидно, в этом – её изюминка. А у меня к ней всё больше и больше подогревается интерес – как у завоевателя.
В кафе Яна выглядела нездоровой. Бледной, измученной. Хотелось наплевать на все, забросить её строптивую тушку на плечо и вынести вон из ресторана. И пофигу, что она там кричала про работу. На ногах едва держится. Совсем себя загоняла, девчонка. Я так понимаю, до обеда у неё учеба, а после обеда — работа.
