— Ну уж нет! — заявляет мне блондинка. — Вот как вспомнишь — так хоть сколько угодно буду лежать. А пока твои родители считают меня мошенницей, а настоящую ведьму — невесткой, спи сам!
— Ты обиделась? На меня? Из-за моих родителей?
— Немного! — морщится в улыбке. — Мне можно! Ты мог бы им про меня сказать!
А что если я не хотел говорить о ней родителям по какой-то причине? Что если Алёна была для меня “несерьёзно”, даже несмотря на то, что похожа на мою мать?
Господи! Эта потеря памяти меня сводит с ума!
***
Алёна
— Ну что там? — выхожу к Маре и ребятам, которые пытаются телефон Давида взломать и получить доступ к злосчастной папке.
— Мы взломали, — поджимает губы сестра и выглядит при этом поражённой. — Даже подключать программу не пришлось. Пароль “АленаГромова” подошёл.
— Это я предположил, — хвастается Глеб, улыбаясь довольно.
— Я был тоже прав. Просто “Алёна” тоже могло быть, — словно за место лучшего друга сражается Тимур с Кудиновым. — Когда мой вариант не подошёл с первой попытки, ты логично добавил фамилию. Я бы тоже её назвал. Но ты меня опередил, — отмазывается он.
— И что там? — опускаюсь рядом с Марой, заглядывая в телефон. — Есть что-то?
— Фотографии есть, рабочие папки есть, — перечисляет она, демонстративно пролистав всё. — Но?..
— Но что? — напрягаюсь. Не нравится мне это её “но”.
— Папка “Ира Леонова” тоже есть, — отвечает за Марину Тимур, указав на неё.
— Чего?! — округляю глаза и, вырвав телефон из рук сестры, пытаюсь разглядеть что-то. — Но тут только досье на неё. И то скудное.
— Он собирал на неё информацию, Алён, — сестре это совсем не нравится.
— Ну, это нормально, — оправдываю я отца своих детей. — Переживал за своё пространство. Она же его женить хотела на себе! Он и стал собирать информацию, чтобы обезопасить себя и быть подготовленным в случае чего.
— А если для чего-то другого? — предполагает Марина, а меня отчего-то лицо Глеба в данный момент смущает. Что-то здесь не так. И он в этом замешан.
Надо его колоть, но он орешек крепкий. Тут нужно действовать хитрее — через девушку. Через ту, с которой он взгляд не сводит.
Анфиса.
Она может всё выяснить.
— Но там папка и о тебе есть. И это выглядит как сталкерство. Он за тобой следил, Алён, — заявил брат, и я ищу папку о себе, мигом почувствовав себя в каком-то шпионском фильме. Фото, как я иду, как сижу в кафе и даже как колготки незаметно поправить пытаюсь.
— Маньяк какой-то, — высказываюсь, но не злюсь и никакой агрессии не проявляю. — Ой, а здесь я хорошо вышла, — показываю всем фотографию с балкона. — И бельё с этим халатиком хорошо смотрится, — приглядываюсь. — Очень хорошо сочетается. Правда, Мар?
— Идеальная жертва маньяка, — перешёптываются за спиной Тимур с Марой.
— Ой, идите вы! — посылаю этих заговорщиков. — Понимаю, если бы Давид был каким-то дураком, а он нормальный мужчина. С заскоками немного странными, но все мы не без привета. Вон — Мара взламывает всё направо и налево. Давид фотографии друзей собирает, — улыбаюсь. — Эту папку надо будет ему завтра показать.
— Да, — кивает Глеб. — Но не больше пяти минут. Лишняя нагрузка на глаза нам не нужна, Алёна, — предупреждает нас врач. — Анфиса, — зовёт он девушку. — Завтра надо будет глаза проверить Давиду. Офтальмолог говорит, что может быть риск ухудшения зрения после такой травмы. А у него и так есть небольшой минус.
— Что? — испуганно оборачиваюсь к нему и от разглядывания своих тайных фотографий отвлекаюсь.
