— Которую вы уже рассекретили? — интересуюсь у них. И те кивают с натянутой улыбкой. — И каков пароль?
— “АленаГромова”.
— Ясно, — вздыхаю.
— И ты не спросишь, почему мы его таким поставили? — напрягается Глеб.
— Вы не могли его поставить, — отвечаю им. — Я, может быть, что-то и забыл, но то, что пароль к этой папке можно установить только с моего рабочего компьютера, помню прекрасно. А уж до моего компьютера вы бы не добрались.
— То есть ты нам уже веришь? — прищурившись, уточняет Тимур. — Что между тобой и Алёной что-то было?
— Верю, — вздыхаю, устав от мыслей, которыми уже извёл себя. — Но до сих пор не понимаю, почему тогда родителей с Алёной не познакомил.
— Ты собирался.
— Может быть, — не исключаю этого варианта. — Но ни разу не упомянуть её имя… Я не понимаю почему.
— Ну, ваши отношения развивались довольно стремительно. Может, не успел? — предполагает Кудинов.
— Маме, может быть, не стал бы говорить из-за её ревности и намерения сразу же меня женить, если я скажу, что влюбился. Но отцу бы я сказал, — логически рассуждаю.
— Извини, брат, но этого мы не знаем, — Глеб разводит руками, а Тимур пытается ещё что-то придумать.
Доев все дольки яблока, Марта оставляет последнюю и лезет ко мне. И сев на грудную клетку, тычет мне фрукт в сомкнутые губы.
— Откармливает жениха, — подшучивает Кудинов. — Боится, что умрёшь, не дождавшись её родов.
— Идите в баню, — шепчу им.
Марта же, увидев, что я не собираюсь есть предложенное ей, решила, что я не умею. Поэтому принимается учить.
— О-о-о, — привлекает моё внимание и кусает дольку, глядя мне в глаза, и тут же тычет мне её в рот. — О-о-о!
Парни заходятся от смеха, когда она ещё несколько раз повторяет манипуляции, а я всё не сдаюсь.
— О-о-о! — кричит она на меня, и я решаю сделать всё наоборот. Беру из её рук дольку и ей тычу. И она сдаётся, съев всё до конца, ещё и довольно попрыгав после этого.
Решила, что я ухаживаю за ней?
— А теперь жених свою невесту кормит, — не унимаются парни. — Мы ему тут Алёну рекламируем, а он себе уже выбрал.
— Идите к чёрту! — посылаю их, но уходят они не скоро.
Вначале ржут до слёз, а потом покидают меня, оставляя с Мартой наедине. Чуть позже Анфиса заходит, чтобы забрать свою подопечную, но она устраивает ветеринару скандал, когда её пытаются со мной разлучить.
— Марта!
— О-о-о, — говорит обезьянка ей что-то и на живот свой показывает.
— Я знаю, что ты за них переживаешь. Всё будет хорошо! Но ты не можешь остаться с ним. Он не защитит вас, — поджимает она губы.
— Не совсем понял, — включаюсь в их дискуссию.
— Это её вторая беременность, — отвечает Анфиса. — Её партнёр умер, когда она была беременна в первый раз. Плод внутри умер от инфекции, которая и погубила отца. Марта чудом выжила. У меня много приматов умерло в пандемию. После у нас был самец на содержании и лечении, он и оплодотворил Марту, — гладит подопечную по спине. — Этот вид обезьянок не такой, как другие. Самки, когда беременеют, заботятся о своих самцах, потому что после рождения потомства самцы берут на себя организацию безопасности семьи.
— Она кормила меня…
— Она готовит тебя к тому, чтобы ты после заботился о ней, — подтверждает мои мысли. — Но ты не переживай. Она ко всем так. Две недели назад она моего отца терроризировала и готовила в отцы.
— Ясно, — поджимаю губы и наблюдаю очередную попытку Анфисы забрать животное. — Стой! Оставь её сегодня со мной. Ничего ведь не случится?
