— Изенок, — тяну сестру обратно к себе на здоровое колено. — Молодец, — шепчу. — Я только твой.
— Да, — соглашается она довольно.
— Давид, ты меня помнишь? — строит из себя невинную жертву.
— Нет, — вру. — Извини.
— Что? — изображает из себя мученицу. — Ты ведь обещал на мне жениться. Кричал о любви! О детях! О семье! — нагло лжёт гадина.
Может быть, о любви я ей что-то и говорил, и даже шутил о свадьбе, но это дешёвый подкат к любой девушке. Да и каждая из них понимает, что это несерьёзно. Ведь переспав с ними, я чётко оговариваю границы. Проговариваю, что меня интересует лишь близость. Многие соглашаются на эту роль из-за денег. Как и Ира. Ради подарков всегда была готова встретиться. И тут любовь… дети… свадьба… Не на того она нарвалась.
— Не помню, — пожимаю плечами безразлично.
О любви я честно говорил лишь Алёне. И её на свадьбу уговаривать пытался. А вот этой… Нет, лжёт она.
— Тётя Роза… — выдавливает слезу и к моей матери оборачивается. — Он не помнит меня.
— Ничего! Вспомнит.
— Мам, а ты вообще уверена, что она от меня беременна? — привлекаю её внимание к себе. — И она не одна из тех, кто приходят к тебе сотнями?
— Уверена, — отвечает мама и, подойдя к шифоньеру, достаёт оттуда конверт. — Ты же знаешь, что я всех проверяю, — опускает передо мной конверт c эмблемой клиники Кудинова и отделения анализов. Мама сделала ДНК.
И если Ира здесь, то дети и правда мои.
Чёрт!
***
— Мы правда были вместе, Давид, — заговаривает Ира, когда, поднявшись в её комнату, мы остаёмся наедине. — Много времени проводили в твоей квартире. Разговаривали, готовили и смеялись. И… вот ещё что делали, — на живот показывает, но у меня от одного его вида отвращение.
Ну не может там быть моих детей. Не может. Иначе почему так тошно?
— Возможно, — соглашаюсь с ней. — Но это не значит, что я женюсь на тебе лишь после твоих рассказов. Ты и соврать можешь, — говорю ей прямо в лицо.
— Скоро живот платье уже не скроет, Давид, — начинает она мягко давить. — Я не могу выйти с пузом. Меня засмеют все. Да и твоя мама говорит, что такая слава вашей семье не нужна.
— Да, — киваю, задумавшись над её словами. — Здесь она права. Свадьбу надо сыграть до того, как живот станет заметен, — произношу, думая об Алёне.
И пусть Громова не беспокоится об этом, но лучше сделать её своей женой как можно скорее. Тем более сейчас, когда она крутится вокруг меня, как вокруг яйца, и всё мне прощает. Не ёрничает почти.
Надо брать быка за рога.
— Давид, то есть свадьба будет? — поджимает она губы и с надеждой смотрит на меня. Думает, что она станет моей женой, но нет. Я так не сдамся.
— Конечно, — прыскаю
— Позвать твою маму? Обсудим дату? — хватается за возможность породниться с моей семьёй и присосаться к бюджету.
— Я куплю тебе квартиру, — расставляю всё по местам. — Чтобы собственная была. И вам с детьми ничего не надо было.
— Конечно! Так здорово! Спасибо! — говорит и к двери идёт, за которой родители подслушивают. И которые не успевают вовремя сбежать и оказываются пойманными с поличным.
— А мы… мимо проходили, — улыбается мама натянуто.
— Так окно дальше, — выгибаю бровь.
— В окно смотрели, — отвечают они, и я ещё больше выгибаю бровь. — Ладно! Подслушивали, — сдаётся родительница. — Свадьбу на какое число планируем?
— Через две недели, — отвечаю ей.
— Две недели? — переспрашивает и удивлённо с Ирочкой переглядывается. — Ты уверен, дорогой?
