Берия. Арестовать в Кремле - страница 7

Орджоникидзе после возвращения в Москву, узнав о внезапном повышении Берия и смещении Картвелишвили, пришел к Сталину.

– Коба, кого ты выдвигаешь? Берия нечистоплотен, карьерист, льстец, мстителен! Не верь, Коба, ему! Не верь!

– Тебе Картвелишвили успел нажаловаться? – спросил Сталин. – Берия не без недостатков, но я ему верю. Верю, понимаешь. Он – хороший чекист, будет хорошим партийным работником.

Серго вышел от генсека взволнованным, долго не мог успокоиться: «Кому Коба поверил – этому проходимцу Берия! Этому авантюристу! Ой-ой! У него замашки палача. Ослеп Коба: не отличает порядочного человека от негодяя».

Не раз Орджоникидзе заходил к Сталину, докладывал о своих поездках на Кавказ, о негодных методах работы Берия в должности секретаря, но Сталин, выслушав Серго, усаживал его в кресло, угощал вином, клал руку на плечо, успокаивая не в меру горячего, взволнованного Орджоникидзе… «Чем тебе мешает Берия? Работает много. Линию ЦК проводит в жизнь активно. Смени гнев на милость – помирись с Лаврентием».

Серго с Берия мириться не хотел. «С кем я должен мириться? С негодяем?» Сталин словно слышал мысли Серго и при встрече с Берия сказал: «Серго на тебя жалуется. Зайди к нему. Уладьте ваши отношения. Может, в чем-то он и не прав – прости его».

Берия обид не прощал.

Утвержденный оргбюро на должность секретаря Закавказского крайкома, Берия фактически стал полновластным хозяином всего Кавказа: он расставлял на ведущие должности верных ему людей, безжалостно расправляясь с несогласными или заподозренными им в чем-либо, высылая их с помощью генсека в другие районы великой страны. Как любой авантюрист и льстец, он всячески восхвалял генсека, высылая ему полные слов преданности и подобострастия телеграммы об очередных победах на фронте борьбы с контрреволюционерами, с саботажниками колхозного строительства, с двурушниками и националистами.

«Вам, писателям, сейчас легко: что задумал, то и исполнил. О чем ни скажешь – никто не придерется, в дверь не постучат. Совсем другое дело у нас – аппаратных работников: мнения своего не выскажи (кому оно нужно?), о сомнениях лучше умолчать, отвечать тогда, когда спросят. Почему я вдруг об аппаратной работе заговорил? Хозяин с конца тридцать первого года стал секретарем крайкома, а я из охраны был переведен в секретариат вторым помощником. Случалось, и в охране бывал, если в Москву или в какой другой большой город Берия выезжал. Тогда на мне вся секретная почта, а ее все больше и больше становилось.

Как-то вызывает к себе секретарь крайкома. Я папку в руки и бегом. Вхожу.

– Садись, Арчил, – говорит. – Как жизнь молодая?

– Нормально. Вот новые документы, – кладу папку на стол. Он папку отодвинул и так пристально на меня смотрит.

– Что же ты, Арчил, ко мне никогда ни с какими просьбами не обращаешься? И живешь ты в коммуналке. А?

– Спасибо, – отвечаю, – просьб у меня никаких нет.

– Ты, Арчил, учебу бросил. Нехорошо. Давай-ка на вечернее отделение снова в университет. Стране нужны грамотные люди, образованные. Ты должен и разбираться в науке, и доклад просмотреть и отредактировать. Я специально приказал все документы тебе показывать. Учись! С ректором я договорился. Завтра на занятия. Понял?

– Так точно, товарищ начальник!

– Не зови меня так.

– Слушаюсь, товарищ секретарь крайкома!

Вышел, иду к себе, не верю ушам своим – учиться снова! Какой внимательный и заботливый Лаврентий Павлович! «Стране нужны грамотные люди, образованные». Буду учиться! Поверьте, я не шел в университет, а летел! Зашел к ректору, а он, как друга, встречает: «Садись, дорогой, мне звонил товарищ Берия. Учитесь! Пока молоды, набирайтесь знаний. Вон какие стройки в стране развернуты!» Руку пожал, сам повел в аудиторию, сам представил меня студентам.