— Не преувеличивай.
Антоха хмыкает:
— Чё, не готов? Да ладно? Пупс — красавчик, он нам такие офигительные видосики пилит, что я бы, на твоем месте, его хорошенько поощрил. Лобзать, конечно, не обязательно. Просто возьми его с собой в очередную поездку. Пусть ребенок мир посмотрит.
— Может, и возьму, — киваю я. В принципе, Антон прав, Валера просто находка. Ему всего девятнадцать, но с «Эдоб Премьером» и другими программами для обработки видео он на «ты». До его появления в моей жизни я временами почти отключался от усталости, а сейчас приличная часть монтажа на плечах Пупса, и у меня появилась уйма свободного времени.
Антон смотрит на меня выжидающе.
— Ладно, валяй, — поддаюсь любопытству я. — Выкладывай свой план «Б». Но, учти, если от тебя сейчас прилетит очередной тупняк — лишу премии.
Он самодовольно улыбается, закидывает руки за голову.
— Не лишишь. Потому что у меня для тебя просто убойное предложение. Вот оно: если тебе стремно флиртовать со случайными бабами, давай найдем для тебя какую-нибудь распутную блогершу. Ей это тоже будет выгодно. Для рейтинга. А честь ее не пострадает, потому что страдать там нечему.
Я некоторое время размышляю над его словами, а потом киваю:
— Мысль интересная. А после поцелуев можно отключать камеру и полоскать рот мирамистином, да?
Тоха вздрагивает, косится на меня с подозрением.
— Слышь, Никитос, ты чего такой повернутый? Ты там руки по двадцать раз не намываешь, а? У меня, кстати, подруга одна в психдиспансере работает, может, вас свести?
— А она симпатичная?
— Фух, ты все-таки не потерян для общества. Раз не спрашиваешь, в первую очередь, о ее здоровье.
— А зачем спрашивать? Она же медик, она регулярно сдает все анализы.
Некоторое время мы бестолково ржем, а потом Антон становится серьезным:
— Ну так я напишу паре блогерш, закину им наше деловое предложение?
— У тебя уже кто-то есть на примете?
— Уже есть. Говорю же: всю ночь не спал, разрабатывал твою новую пиар-стратегию. И, конечно, скреб по сусекам.
Я старательно хмурюсь:
— Ты там это… осторожней с сусеками, они тебе еще понадобятся. Для передачи твоего ценного генетического материала человечеству.
В кухню заглядывает Пупс:
— Ребят, а можно мне все-таки тоже чаю?
— Можно, — говорю я, помахивая куском колбасы. Ко мне постепенно возвращается хорошее настроение.
Пупс с щенячьей радостью на лице бросается к чайнику. У него, похоже, с детства навязчивое желание — не отрываться от коллектива. А может, ему просто нравится тереться среди мужиков. Дома-то у него дамский клуб: мама, бабушка и сестра. Папаша вроде был когда-то, но бесславно свалил с концами в новую семью.
Антоха придирчиво оглядывает Пупса с головы до ног. Тот у нас весьма своеобразно одевается. Постоянно таскает какие-то советские брюки, а еще настойчиво заправляет в них видавшие виды футболки. Выглядит подобное ужасно, но я помалкиваю на этот счет. Главное, чтобы работал хорошо, а так — пусть хоть в шторе по улицам рассекает.
Антоха же не такой терпимый, как я. Он у нас старательно растит из Пупса мужика. А мужик, по мнению Антохи, начинается с нормального тряпья. В этот раз он, конечно, тоже сразу же врубает свою шарманку:
— Валера, ты эти свои штанишки случайно не у бабули на антресолях нашел?
Пупс от неожиданности слегка цепенеет и вовсю хлопает своими длиннющими светлыми ресницами.
— Наверное, это дедовские? — добавляет Антоха, довольно грубо выдергивая футболку Пупса из брюк.
