Если родители узнают, дома будет не просто скандал. Даже предположить страшно, какое наказание последует за такой проступок. И не только для Лиды.
Не знаю, что делать и в панике пишу Веронике. Описываю ситуацию дрожащими пальцами, едва попадая по нужным буквам.
Ника знает, где это и предлагает просто поехать и забрать оттуда Лиду. Я тут же соглашаюсь. Другого выхода у меня нет. И за сестру страшно, как бы не натворила чего. Влетит всем: и мне, и маме. Будет в доме судный день, не меньше.
Впопыхах одеваюсь и так же на цыпочках крадусь к двери. Не дышу, пока открываю дверь. На лбу даже проступает испарина от нервного напряжения. Только выхожу из подъезда, сразу несусь к дороге, где должна ждать меня Ника. Она уже вызвала такси.
Сажусь в машину.
– Скорее, пожалуйста, – тороплю водителя дрожащим голосом. Сама я дрожу не меньше. Да что там дрожу, меня всю трясет. Да так, что руки ходуном ходят.
– Есь, да не переживай ты так. Сейчас заберем Лиду и вернетесь домой, никто даже не заметит, – пытается успокоить меня Вероника.
Мало того, что я безумно переживаю за сестру, за всю эту ситуацию, так еще и страшно в такое время находиться на улице. Чувствую, как леденеют мои конечности от этих жутких переживаний. Ну, Лида, вот же учудила. Боже, помоги нам!
Машина останавливается возле темного здания из серого кирпича с неоновой вывеской ярко-малинового цвета. Я ежусь и обнимаю себя за плечи, провожая взглядом отъезжающее такси. Снаружи почти никого нет. А внутрь нас не пропускают. Говорят, там закрытое мероприятие. Я отчаянно смотрю на двери и не знаю, что делать.
Ника же крутит головой по сторонам. Вдруг выкрикивает:
– О! Городецкий! Привет, – отходит она от меня и общается с незнакомым мне парнем. Буквально через минуту возвращается. – Эт мой сосед, пошли, Есь. Он проведет нас внутрь, – подбежав, тянет меня за руку.
Внутри творится хаос. Приходится заткнуть уши руками, чтобы не оглохнуть от гомана. Я морщусь от ужаса и стараюсь не потерять из виду Веронику.
Весь народ столпился практически в одном месте. Я не понимаю, что происходит, но мы идем туда. Я вообще ничего не понимаю. Как и то, зачем люди вообще ходят в такие зловещие места. Это же похоже на преисподнюю.
Ника расталкивает людей локтями и тащит меня за собой.
– Пошли, из центра будет виднее толпу, – старается она перекричать весь этот шум. – Попробуем найти ее.
Я киваю и иду за ней. От того, что столько людей касаются меня, хоть и случайно, мне становится плохо.
Прорвавшись через толпу, Ника оглядывает всех стоящих.
– Черт, темно, весь свет приглушили.
А я стою и смотрю туда, где сосредоточено все освещение. Прихожу в дикий ужас, увидев, что там дерутся двое парней. Повсюду кровь, жуткий запах алкоголя, табака и еще чего-то приторно сладкого. Чувствую, что меня скоро стошнит. Но когда один из парней падает на колено, а другой поворачивается к нам лицом, я чуть не отдаю богу душу.
Узнаю в нем Бессонова. Он в крови, а на его лице сумасшедшая дикая улыбка. И он тоже смотрит на меня.
Срываюсь с места и бегу к выходу. Вылетаю на улицу, как ошпаренная и хватаю ртом холодный воздух. Не могу продышаться, голова кружится. Едва успеваю добежать до ближайших кустов, как меня выворачивает. Все тело бьет в ознобе, меня трясет.
– Еська, – подлетает ко мне Вероника. – Ты чего, тебе плохо?
А я даже ответить не могу.
– Подожди, я сейчас.
