— Подействует, если отхлестать тебе жопу этим укропом, и не пучком, а таким длинным, как на грядке растет. А лучше с борщевиком твою задницу познакомить, чтобы сразу дурь выбить из головы.
— На самом деле, я тоже думаю, что укроп не поможет. Инн?
— Чего?
— А глаза ведь у меня красивые? Мне всегда казалось, что да.
— Красивые, с тушью так вообще будет зашибись.
— И грудь еще может вырасти, ведь может? — с надеждой смотрю на подружку, на что она впервые искренне улыбается.
— Вырастет, глупышка, и попа тоже. Ты главное вес набери, а там во всех местах прибавится. Вот тебе крест даю, — отшучивается Инка, вставая с кровати. — Хотела позже подарить, но раз уж у тебя возник внезапный приступ желания расцвести, то лови сейчас.
С каким-то неожиданно возникшим любопытством слежу за Инной, и сглатываю, как только вижу в ее руках маленькую коробочку, упакованную в подарочную бумагу.
— Держи.
Беру коробочку с каким-то невероятным предвкушением. Разрывать бумагу жалко, но руки не слушаются, в итоге надрываю упаковку и достаю из коробочки туалетную воду. Кажется, в душе я танцую. Те самые, которые я хотела!
— Я бы хотела сказать, что это дорого и я не возьму, но выпендриваться не буду. Я их беру! — восклицаю я, кидаясь на шею подруге. — Спасибо!
— Пожалуйста.
— А я грешила на плохой день. Это так здорово. Инн?
— Ну чего опять?
— Я уже почти полгода не пою, а что если я вообще разучилась? Как тогда быть?
— Мне кажется, это как езда на велосипеде — не разучишься.
— А может, попробовать отъесться за месяц-другой, волосы как-нибудь красиво заколоть, накраситься, в общем, привести себя в порядок и снова попробовать в какой-нибудь бар устроиться?
— Нет! — категорично произносит Инна, забирая из моих рук туалетную воду. — Я рада твоему порыву вновь превратиться в красивую девушку, но не для тебя это, понимаешь? Вообще мало для кого. Если еще имеешь покровителя, который за тебя заступится, то да. Хочешь в итоге, чтобы в следующий раз довели дело до конца? Мало одного шрама? — напирает Инна, от чего мне вновь становится не по себе. — Так шрамов больше и не будет, сразу укокошат после того, как поимеют. Все, это не обсуждается. Петь можно и на улице, там хоть менты есть, а в баре, кабаке или куда ты там еще хочешь, их не будет. Закрыли тему. Давай лучше чего-нибудь сварганим, да пожрем, день рождения как никак.
— Ладно. Духи-то отдай.
— Держи, — улыбается Инна, протягивая мне флакон.
***
Понимаю, что уже не читаю, а скорее клюю носом, пора заканчивать это гиблое дело и не бороться со сном. Пожалуй, только льющаяся из наушников музыка держит меня на плаву.
Хотя с другой стороны, ложиться еще все равно рано. Наверное, я бы так и решала дилемму под названием «ложиться спать или нет», если бы мой взгляд не зацепился за мужскую фигуру, стоящую на пороге комнаты. Поднимаю голову и понимаю, что высокий и темноволосый мужчина в пальто нараспашку — это и есть мой оборотень. То есть, не мой, конечно, и не оборотень вовсе, но это точно Игорь.
У меня не внезапно возникшая галлюцинация от переедания жареных сыроежек, которые достались Инне от ее бабушки, и съеденные нами несколько часов назад. Блин, а может, это все же были не сыроежки, а поганки или мухоморы и это все-таки глюк?! Ущипни себя, Леся! Вместо этого я незаметно для самой себя выключаю музыку и неотрывно слежу за мужчиной.
— Привет, — неожиданно для себя понимаю, что его голос реален, вряд ли это плод моего воображения.
