— Ну сексуал, да, но точно не метро.
— Тогда отстаньте от меня. Да, я плоскогрудая, плоскозадая, широконоздревая уродина с уродскими пальцами и ногтями, но, может, мне так нравится!
— Оно и видно. Не переживай, Олеся, я завтра же закажу все виды капусты: брокколи, цветную, белокочанную, брюссельскую, кольраби, ну и какие там еще есть. Вырастут у тебя сиськи, не бойся. И попа тоже. А если серьезно, мы сейчас съедаем все приготовленные тобой драники, дальше обрабатываем твои руки и с завтрашнего дня ты начинаешь усиленно питаться. Ты не уродина, Олеся, не надо коверкать мои слова. Просто, когда поправишься, сама поймешь, как хорошо сидеть не на плоской жопе и жизнь заиграет новыми красками. Ты же понимаешь, что пока ты выглядишь как нескладный подросток, тебя не воспримут всерьез работники ресторана. Да вообще никто. Как я могу привести тебя на работу в таком виде? Ты сама себя будешь чувствовать некомфортно. А с такими пальцами даже по нормам работать нельзя. Поэтому заканчивай обижаться. Давай ешь.
— Вы первый, — шмыгая носом, выдает Олеся.
— Ты боишься отравиться собственной едой?
— Нет, просто вы мужчина и вам больше надо. Я после вас.
— Ешь, — пододвигаю к ней поднос. — Я в отличие от тебя почти ужинал.
Поразмыслив несколько секунд, Олеся все же тянется к тарелке и начинает есть руками. Ну в принципе да, чего выпендриваться, я тоже от нее не отстаю и принимаюсь за еду.
— Сто лет их не ел, вкусно. Ты молодец, — ох ты ж, мать моя женщина, засияла как звезда. Понятно, кого-то не хвалили в детстве.
Умяв всю тарелку картофельных блинов за несколько минут, я отправил Олесю мыть руки и уже через несколько мгновений обрабатывал ее пальцы. Не знаю кем я чувствовал себя при этом, то ли папашей, коим мне так и не удалось стать, то ли просто мега заботливым дядей Игорем. Самого от смеха прет. Вот только, когда увидел ее обработанные пальцы, мне самому стало легче. Кажется, я даже выдохнул.
Чувствую себя сумасшедшей, которую штормит от одного чувства к другому. Вот и сейчас, смотря на свои обработанные руки мне хочется сказать какой он хороший. Но понимаю, что скоро все равно на место «хорошего» придет «гад».
— Ну, пожалуйста, расскажите где вы работаете? Вы молодой, а богатый. Как вы все это заработали?
— Я тебе уже говорил.
— Вы думаете я поверю в то, что вы выиграли лотерейный билет?
— Это твое дело, верить или нет, — закрывая аптечку, подытоживает он. — Но тебе не советую спускать заработанные бабки на лотереи. Это дело случая, везения, ну и, наверное, просто судьба, — Игорь встает с кровати, а я вдруг неожиданно для себя хватаю его за руку, взглядом умоляя вернуться обратно.
— Не уходите, расскажите хотя бы что-нибудь о себе. Ну, пожалуйста. А сколько был выигрыш в лотерее? — брякнула я, прекрасно осознавая, что его «лотерея» — это полнейшая чушь и просто способ побыстрее от меня отвязаться. — Вы давно такой обеспеченный?
— Смотря что считать под словом «давно», — с усмешкой произносит он, садясь обратно на кровать. — Слушай, я тут думал о твоем образовании. Я тебе сказал как-то, что надо пойти учиться, главное не на певичку… так вот, это тоже не верно.
— Вы хотите сказать, что передумали и мне все же стоит учиться на вокальном.
— Нет. Черт, как же это объяснить-то, — задумчиво сводит брови Игорь. — Ты для чего хочешь учиться на своем музыкальном? Для того, чтобы улучшить свои вокальные данные? Или потому что надо пройти весь путь, потому что так надо и тебя станут больше уважать или что-то в этом духе. Ответь честно.
