– Почему вас так беспокоит, что теперь он знает о нашем намерении? – спросил Бретт, приспосабливаясь к ее шагу. – Все, что ему теперь известно, – это то, что мы хотим слегка поднатаскать ваших людей. Больше я ему ничего не сказал.
– Потому что он этого не хочет. Для него гораздо лучше, если мои люди останутся такими, какие есть, – хорошими свирепыми воинами, если возникнет такая нужда, но не имеющими ни опыта, ни навыков. Если у меня вскоре появится хорошо обученное небольшое войско, сэру Джону будет значительно труднее действовать против нас, как он делает это сейчас, – ослаблять до тех пор, пока у нас не останется другого выбора, кроме как подчиниться его желаниям, просто чтобы выжить. Как только мои люди станут хорошо обученными, он станет расценивать нас как прямую угрозу себе, и тогда прольется кровь.
– А вы не думали просто продать ему тот кусок земли, который он так жаждет заполучить?
– Только мимолетно. Я не хочу ее продавать, но даже если бы вдруг решила, что это единственный способ положить всему конец, не уверена, что смогла бы это сделать. Мне нужно тщательно изучить все документы Бойда. Может быть, сэр Каллум сумеет отыскать там что-нибудь полезное. – Катриона потерла лоб. У нее начинала болеть голова. – В любом случае так мы от него не избавимся. Эта земля – не все, чего он хочет.
– Он хочет вас. – Бретт сам удивился, до чего эта мысль его рассердила.
Катриона нахмурилась и повернулась к нему. Жесткий, холодный гнев, прозвучавший в этих словах, поразил ее, и выражение ярости на лице тоже. Она твердо сказала себе, что это всего лишь негодование благородного человека, возмущенного попытками сэра Джона принудить женщину склониться перед его волей. Еще это мог быть гнев, вызванный манерой, в которой сэр Джон это делал – причиняя вред людям. Многие мужчины сочли бы ее брак с сэром Джоном вполне разумным выходом из положения и удивлялись бы, почему она, женщина одинокая, ведет себя так глупо и думает, будто сможет управлять Банултом самостоятельно, без мужчины. И не просто рядом. «Но он будет указывать ей, что и как делать, и лезть во все мелочи», – сердито подумала Катриона.
Когда неприятности с сэром Джоном только начались, кое-кто в Банулте говорил, что новый лэрд мог бы все прекратить, что ей нужно подыскать себе мужа, который ее защитит. Однако никто даже не намекал, что она не сможет как следует заботиться о Банулте и его людях, что мужчина справится лучше. Никому это даже в голову не приходило. Более того, никто не считал, что этим мужчиной должен стать сэр Джон. Люди хорошо знали, кто на самом деле взял на себя все тяготы по управлению Банултом почти сразу после свадьбы. Лорда Бойда мало интересовали такие вещи, как поля, скот или необходимость каждый год продавать что-нибудь на ярмарке. Катриона нравилась людям Банулта как лэрд, пусть даже мало кто пока соглашался признавать это. И даже те немногие, кого смущало, что в кресле лэрда сидит женщина, предпочитали ее сэру Джону.
Но теперь стало очевидно, что сэр Бретт не имел ничего против того, что она занимает место лэрда. И чем больше Катриона об этом думала, тем лучше осознавала, что и его спутники придерживаются того же мнения. Она припомнила истории о женщинах Марри, что рассказывала ей бабушка. Именно то, что сестра мужа тетушки ее бабушки вышла замуж за одного из Марри и связала их семью тончайшими узами с тем кланом, и в любой рассказанной о них истории говорилось, что женщины Марри сильны и не склоняются перед властью мужчин, а держат себя наравне с ними. Этим, пожалуй, и объясняется то, что сэр Бретт со своими людьми не колеблясь признали ее право на Банулт в отличие от сэра Джона, который никогда этого не сделает.
