Почему страдания Иисуса Христа мы называем страстями
Иеромонах Филипп (Рябых)
Как же мы можем слово «страсть» прилагать ко Христу, к Богу, Который стал человеком? Ведь мы называем страстью болезненную привязанность человека к каким-то мыслям, поступкам. Как же можно связывать это с Христом? Но мы забываем, что в славянском языке слово «страсть» имеет также значение «мучение», «боль», «страдание». И в современном русском языке, правда, реже, мы употребляем слово «страсть» в этом значении. Когда говорится о страстях Христовых, подразумеваются именно мучения, болезни, страдания. И для того чтобы подчеркнуть, что в отношении Господа Иисуса Христа значения болезненной привязанности ко греху в этом слове нет, часто употребляется выражение «страсть бесстрастная». И в прилагательном «бесстрастный» отрицается значение болезненной привязанности к каким-то греховным действиям, мыслям, а подразумевается только мучение, страдание Христа. Соответственно когда мы говорим «Страстная седмица», «страсти Христовы», мы вспоминаем о Его мучениях и главном страдании, через которое прошел Господь, – смерть на Кресте.
Боялся ли Христос страданий и почему
Иеромонах Филипп (Рябых)
Напряжение Христа в Гефсиманском саду было таково, что Он молился до кровавого пота. Его душа не принимала пути смерти. Господь был готов за нас пострадать до конца, но Он принял человеческое естество, для которого, поскольку оно было безгрешно, смерть и страдания были противоестественны. То есть во Христе не Бог, а человек сомневался, идти ли на Крест ради людей. И в Гефсиманском саду Он принял волю Божию, несмотря на внутреннее борение, на то, что человеческое естество во Христе противилось смерти. Смерть остается для нас противоестественной, потому что изначально человек не должен был умирать. Величие Христа, Которого мы называем новым Адамом, в том, что Он, безгрешный, не должен был умирать, но по Своей воле принял эту смерть для того, чтобы ее разрушить. Человеческая природа, воля Христа восстает против этого дыхания смерти. Но вот мы слышим последние слова Христа: да будет воля Твоя (Мф. 26, 42). В конце концов, человеческая воля принимает то, на что идет Бог. Она соглашается, потому что это делается не ради одного человека, даже не ради учеников Христа, а для всего человечества. Спаситель добровольно принимает смерть, чтобы победить ее окончательно.
Почему Христос в Гефсимании молится Богу (ведь Он Сам Бог)
Иеромонах Филипп (Рябых)
Молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду – обращение к Богу человеческой природы, которую Господь принял в Себя. Это не молитва Бога, а молитва человека во Христе. В Евангелии мы часто встречаем места, где Христос говорит о Себе как о человеке. И тогда возникает вопрос, значит ли это, что Христос не Бог, что Он здесь воспринимает Себя как какого-то пророка? Но в других местах Он очень ясно говорит: Я и Отец – одно (см. Ин. 10, 30). То есть в Евангелии в своей проповеди Христос выражает двойственную мысль о том, что Он одновременно и Бог, и человек, это звучит постоянно в Его словах. И Гефсиманская молитва – явное проявление человеческой природы во Христе, которая в Нем присутствовала во всей полноте, и именно она обращается с молитвой к Господу.
Почему православные христиане предпочитают называть себя рабами, а не детьми Божиими
Иеромонах Филипп (Рябых)
В Священном Писании Нового Завета встречаем ли мы места, где Бог, Господь Иисус Христос называет Своих последователей рабами? Нет. Человек сам называет Себя рабом Божиим. Так говорит о Себе Пресвятая Богородица Мария:
