Оглядевшись вокруг, я осознал, что любая цивилизация, выходя из младенчества, рано или поздно начинает задавать философские вопросы, и это по сути определяет заложенный в ней потенциал. В тот момент, когда она начинает ощущать, что накопленные ею знания, превышают ее незнания, она уже обречена, и ей только кажется, что она куда-то идет.
Вы спросите меня, почему обречена, да потому что, чем больше круг наших знаний, тем больше наше соприкосновение с непознанным, и тот, кто полагает, что знает больше, чем не знает, попросту начал терять зрение. Всезнание – это вовсе не знание всего, а первый звоночек старческого слабоумия. Этот феномен известен как Круг Анаксимена.
Как-то, гуляя в тенистой роще, Анаксимен беседовал со своим учеником.
– Скажи мне, – спросил юноша учителя, – почему тебя часто одолевают сомнения? Ты прожил долгую жизнь, у тебя богатый опыт, ты учился у великих эллинов. Как же так получилось, что столь многое тебе до сих пор неясно?
Философ начертил посохом на земле два круга, маленький и большой, и сказал:
– Твои знания подобны маленькому кругу, мои – большому. Вне этих кругов – неизвестность. Чем шире круг познаний, тем с большей областью неизвестного он граничит. И, чем больше человек узнаёт, тем больше вопросов у него появляется.
Ну что же, я готов спрашивать и готов внимать. Так получилось, что я долго работал с информацией и теперь хочу знать, с чем имею дело, но, для того чтобы получить ответы, нам придется пуститься в дальний путь.
Я уже немного знаю маршрут, наш путь пройдет по таким сложным и таинственным местам, где нам не справиться без опытных проводников. Физику и поэзию я постараюсь как-нибудь взять на себя, также попробую испытать себя в Белой и Черной магии, но ничего не обещаю. Если мне понадобятся научные знания, я их изучу. Если для власти над феноменом мне понадобится Демон, я вызову его и подпишу с ним контракт. Если в процессе заклятия я начерчу защитный меловой круг и пентаграмму, прошу не падать в обморок и заранее меня понять. Безопасность превыше всего.
Хотя, пожалуй, есть и у меня одно ограничение – обычаи предков. Мои родители считали, что философией можно заниматься только после обеда, на сытый желудок. Мы будем много общаться с древними, которые не прощали нарушения обычая, и я не хочу недоразумений. Своего – я буду придерживаться буквально: нет философии до обеда. Но после него я люблю поразмышлять на отвлеченные темы, и заранее прошу принять меня вместе с этой слабостью. Почему все время «я»? Знаете, я ведь в своем пути довольно одинок.
Нам понадобится еще настоящий математик. Сейчас у нас его нет, но, если мы встретим его по пути, я надеюсь, он не откажется составить нам кампанию в столь интересном путешествии.
И еще, изобилие умных слов совершенно не значит, что говорящий понимает, о чем говорит, скорее наоборот. Скажу вам по секрету, очень многих заковыристых выражений я и сам не понимаю и даже не могу толком выговорить. Поэтому я постараюсь избегать их там, где можно сказать по простому. А если уж начну употреблять умные термины, то либо перед этим, либо чуть позже постараюсь хотя бы внятно объяснить, что я сам под ними понимаю. Начну с попытки определить цель нашего путешествия.
