Беседы о здоровье с профессором И. П. Неумывакиным - страница 5

Это были здоровые люди, и они получали от меня задания. Я давал им определенный набор лекарственных средств и просил представить отчеты о том, что с ними случилось, насколько эффективны были те или иные лекарства. Все эти материалы стекались ко мне и обрабатывались. Таким образом, я пытался проанализировать состояние этих людей и понять, что с ними происходило. Я экстраполировал эти данные и на этой основе потом прогнозировал возможные, вероятные состояния у космонавтов при полетах различной продолжительности. И уже под эти состояния я строил элементы аптечки с точки зрения средств для оказания помощи. В результате для моих целей очень многие лекарства оказались ненужными, вредными или абсолютно бесполезными. Одновременно шел тщательный отбор лекарств с учетом ограничений по весу и объему.

Аптечка для космонавтов весит 450–500 г. Это мечта автомобилистов. В аптечке шприц-тюбики с лекарственными веществами, мази, таблетки, причем в упаковке сервак. Например, не нужна целая упаковка нитроглицерина, 10–20 таблеток, нужно только 4–5. Поэтому используется упаковка сервак, в которой сразу несколько лекарств в минимальном количестве. В аптечке все компактно, все удобно для использования, и космонавту не надо задумываться. Он открывает крышку аптечки, там находится инструкция, что делать в той или иной ситуации, и где находится необходимое лекарство.

Допустим, в глаз попала соринка, а в условиях невесомости капать лекарство нельзя. В инструкции написано, что надо использовать пленку-гель с альбуцидом, которая рассасывается. Космонавт берет эту пленку в указанном месте аптечки, закладывает ее за веко, через 5–10 минут она рассасывается, и проблема с глазом решена.

И таких разработок было очень много. В моей докторской диссертации использовано более 40 авторских свидетельств на изобретения. Это все было новое и необычное для земных условий, но для космоса это было необходимо.

Когда отбирались лекарства для полетов, то были очень жесткие требования. Я должен был учитывать, какие лекарства конкретный космонавт предпочитает, и вложить их в аптечку. Есть такая болезнь идиосинкразия. Человек работает нормально, принимает антибиотик, покрывается сыпью и у него поднимается температура. Приходилось проверять каждое лекарство, которое входило в аптечку. Если космонавт это лекарство еще не принимал, то выбирали день, когда он не был занят тренировками, и давали ему лекарство. Врачи сутки-двое за ним наблюдали, и если все было нормально, то это фиксировалось в документах. И только после этого включали лекарство в аптечку.

Мы уже знали до формирования аптечки, кто летит, а кто является дублером. Я проводил занятия с космонавтами и рассказывал, что находится в аптечке, о чем написано в инструкции и что делать в конкретных случаях. Они должны были все изучить и через две недели сдать зачет.

Система была доверительной, ответственной и во время полета шел прием информации о состоянии космонавтов. В случае необходимости врачи сразу давали рекомендации, что делать космонавту. Работало доверие на фоне знания.

Но космонавты – люди ушлые. Они не хотели показывать, что они слабаки. Я могу откровенно сказать, что когда погибли космонавты Добровольский, Пацаев и Волков, то в карманах у них нашли те лекарства, которые я им давал каждому специально на всякий случай. Об этом мало кто знает, но я их информировал, и поэтому они пользовались этими лекарствами. После успешного приземления они показывали аптечки, и говорили, что у них все хорошо. Но мне-то они рассказывали обо всем, что с ними происходило на самом деле. А в действительности они принимали те лекарства, которые я давал им по секрету.