Природа – это первый голос души. И хорошо, что мои дети знают это.
У одного моего товарища, добрейшего, кстати сказать, человека, возникли проблемы с сыном, и он рассказал мне о них:
– Просто не знаю, что делать. Я ему икру покупаю, говорят, она кровь очищает, а сын просит покупать сигареты, – я посоветовал:
– Купи не икру, а корзинку для грибов…
Однажды, когда мы собирались на рыбалку, сыновья в очередной раз озадачили меня:
– А Пушкина вы читаете? – уже не помню, к чему спросил я. Скорее всего, это была просто стандартная дань воспитательскому занудству. Кстати, между всем прочим – учителем мне тоже побыть пришлось, когда на Обской губе, в Яптик-сале, на гусином мысе, я оказался, единственным на тысячу километров, человеком с высшим образованием, и был отправлен, вместо рыболовецкой бригады, преподавателем в интернат для оленеводских детей: «А Пушкина вы читаете?»
– Это того, о котором Булгарин сказал: «Великий был человек, а дал себя подстрелить, как зайца»?..
Я не поленился и позвонил в Академию наук, в секцию русской словесности, и кто-то из великих, может быть сам академик Мовдзолевский, ответил мне:
– Булгарин действительно произнес эти слова. Но он не осознавал величия момента. Того момента, в который, для всех просвещенных людей России, включая и наших современников, время остановилось навек. Простите, а с кем я говорю?
– С человеком, похожим на Булгарина, – вздохнул я…
Удивительно, но я занимался своим образованием всю жизнь, а сыновья, кажется, никогда не занимались – но они знали о Булгарине, а я – нет.
Может, то, чем занималось мое поколение – называется не образование, а, как-то, иначе?
Впрочем, это воспоминания, а мой старший сын находился в моей среде обитания.
– Сынок, я сейчас чайник поставлю, позавтракай со мной.
– Пап, я на минутку. Я уже перекусил в «Макдонадсе». В вашем районе у меня дела были. Отвозил бумаги в управление, и в правление одной фирмы.
– А чем правление отличается правление от управления?
– Не забивай себе голову мелочами, папа, – вздохнул сын, ощущая бесперспективность моего бизнес-просвещения, – Тут вот какая вещь, мама хочет плащ купить.
– Кожаный, – вставил я. Интересно, что называется: «Забивать себе голову мелочами»?
– Уже знаешь?
– Я-то – знаю. А откуда знаешь ты?
– Вчера весь вечер с тетей Жанной по телефону разговаривала. У тебя деньги есть?
– Я найду, Серега.
– Да, ладно. Вот двести. Папа, я бы больше дал, но меня сейчас у самого не очень, чтобы очень.
– А почему ты сам маме не дал денег?
– Так она ведь у тебя спрашивать будет.
– Почему ты думаешь, что она попросит у меня, а не у кого-нибудь другого. У той же тети Жанны, например?
Сын ответил с прагматичностью, над которой я никогда не задумывался:
– Потому, что другим отдавать надо, – потом добавил, – А ты у нас, папочка, сам по себе – подарок…
– Папа, знаешь, кто такой мустанг? – спросил меня Сергей однажды.
– Не знаю.
– Это одичавшая домашняя лошадь…
Через несколько минут после того, как сын уехал на «Линкольне», то есть, пошел своей дорогой, на которой стоял верстовой камень с двумя стрелками «Правление» и «Управление», а я остался в неведение о том, указывают эти стрелки в одном или в разных направлениях, появилась малышка.
Ее слова: «Узнаешь первым…» – заставили меня вздрогнуть потому, что я отлично понимаю, что для некоторых новостей я попросту стар, а она – нет.
Вообще, своими словами, она не раз заставляла меня вздрагивать, и не всегда мне удавалось это скрыть. Однажды она сказала мне:
