Сплюнув и усмехнувшись, он оглядел пораженную зрелищем толпу и заострил внимание на нас, а точнее на мне, и мне не показалось, нет. Потому что зрение у меня, конечно, было неважное, но очки еще ни разу не подводили.
И я клянусь, я всем нутром этот обжигающий взгляд на себе почувствовала, жалящий такой, к месту пригвождающий. С лица Бешенного мгновенно сползла ухмылочка, а на смену ей пришло такой разъяренное выражение, что ни за какие деньги мира мне бы сейчас не захотелось находиться там, рядом с ним на ринге.
А потом он резко двинулся на своего противника, тот, видимо, от неожиданности, даже среагировать не успел, когда, взметнув кулак, Миша с размаху заехал громиле в челюсть, да так, что у того не было ни единого шанса удержаться на ногах.
В общем-то он и не удержался. Очередной оглушительный гул толпы вывел меня из состояния шока, потому что не каждый день видишь, как огромный такой мужик с грохотом приземляется мордой в пол. Толпа прямо с ума сходила: свисты, крики, мат из каждого угла. Ребята и девчонки — одногруппники мои тоже галдели в унисон толпе.
Когда Багирова победителем объявили, все мгновенно ринулись к нему, стоило только ему за ринг ступить. Они все на него, как на божество реагировали, парни пытались руку пожать, девчонки хоть как-то дотронуться, привлечь внимание, особо шустрые девицы набрасывались на него, словно львицы, повисая на мощной, истекающей потом шее.
Он не сопротивлялся по началу, а потом, когда галдеж вокруг немного утих, когда возбужденные фанаты немного поуспокоились и расступились, я поняла, что надо было сматывать удочки и не понимала, чего это я до сих пор сидела на этом диванчике и не двигалась с места. Посмотрела?
И все, бежать надо было сверкая пятками. А теперь поздно, потому что этот хищник меня заприметил, попала я снова в поле его зрения и даже пикнуть не успела, он в два прыжка оказался возле меня и, схватив грубо за запястье, дернул на себя и потащил куда-то, расталкивая по пути толпу.
Я вырывалась, кричала что-то, чтобы отпустил, чтобы не смел трогать и вообще какого черта, а он не реагировал, продолжал вести меня сквозь многочисленную толпу, пока мы не оказались в темном коридоре, а потом и вовсе в каком-то небольшом подсобном помещении.
И тут мне стало совсем жутко, особенно когда Багиров щелкнул выключателем, и комнату осветил тусклый свет одиноко свисающей с потолка лампочки. Я заморгала часто, стараясь привыкнуть к освещению, и на меня тут же налетел ураган в лице Багирова, больно впечатав в стену.
— Какого хера ты, бля, здесь забыла? — его голос и раньше заставлял вздрагивать каждый раз, когда он приближался, но сейчас, сейчас он пугал до чертиков, до остановки сердца практически. Рычание, разнесшееся по подсобке вкупе с бешенным, разъяренным взглядом покрасневших глаз, заставляло кровь застывать в венах.
— Отпусти меня, тебе какое дело, — уперлась в его широченную, все еще мокрую от пота грудь, отталкивая от себя, а он только сильнее прижимался, вжимая меня в стену и дышал шумно, цедя воздух сквозь стиснутые зубы.
— Сучка, — прошипел, когда я не придумала ничего лучше, кроме как впиться ногтями в его кожу, но с места не сдвинулся. — Что, блядь, на член по толще решила присесть? Че целку тогда из себя строила?
— Что…я ничего…я не…— залепетала, так и не сумев сложить слова в нормальное предложение. Я вообще рядом с этим чурбаном превращалась в дуру косноязычную. А он говорил обидные вещи, злые, как и он сам. И смотрел на меня глазами бешенными.
