Бесхозные Лондоны - страница 14

А видели вы когда-нибудь, чтобы какой-нибудь кочевник в небо полетел? Вот так – крыльями замахал и полетел? Нет? То-то же, мы тоже нет. Кочевники, они всё по земле, по земле, а вверх? А? Видели вы, чтобы у степного всадника крылья выросли? Нет? Вот то-то же.

А природа, она умная. Она поумнее нас с вами будет. Природа, она что? Она как увидит, что кому-то что-то не нужно, она тут же скажет: ах, не пользуетесь? А тогда я это у вас заберу. Вон киви-киви, птица такая, где у неё крылья? А нету. А вон черви под землей слепые живут, где у них глаза? А нет у них глаз.

А вон кочевники живут, которые на север, на юг, на запад, на восток… а вверх не летят. Вот природа их в два измерения и засунула.

Потеряны измерения…

А?

Нет, не измерение.

Измерения.

Это уже не кочевники объявления вешают, это другие. Кто другие? Да вон…

…нет, они с вами разговаривать не будут, они люди занятые, им некогда. Они в горах жили. Или на островах. Где-то, где земля дорогая очень. Вот так придете вы на такой остров, скажете – я землю купить хочу. А вам такую цену за землю за эту заломят, вы про эту землю думать забудете. Вот как.

А жить-то на острове всем хочется, а куда деваться? А что им делать? А вот. Придумали. Стали дома вверх тянуть. Выше, выше, выше. А в сторону? А влево? А вправо? А на север? А на запад? А на юг? А на восток? А не-ет. А дорого потому что. Вот так и живут люди. Вверх, вверх, вверх. Миллион сто тысяч двести какой-то этаж. Смотровая площадка. Ресторан. Дорого, дорого всё, а вы как хотели…

А природа что? А природа, она умная. Она, природа, видит, что людям север-юг-запад-восток не нужен, тогда она что?

То-то же.

Уж кто и когда хватился, что влево-вправо свернуть не получается – теперь не узнать, только хватились – а где измерения? А нету. Вот то-то же.

Ну мы-то ничего, мы-то свои измерения держим, мы…

– Ложь.

– А?

– Ложь. Что врете-то?

Смотрю на него, не понимаю. Откуда он взялся вообще. И кто он. И почему ложь.

– Сколько измерений вы потеряли? Сколько? Сколько?

Наскакивает, наседает на меня, срывается на крик.

– Но…

Он не дослушивает. Уходит. Исчезает. Остаюсь наедине с тремя измерениями, спрашиваю себя, сколько мы потеряли.

Маленький город

Мьяу-У.

Нет, это не кошка кричит.

Мьяу-У.

Да говорю вам, не кошка.

А что?

А это город.

Нет, не кричит город, а просто – город такой:

Мьяу-У.

Маленький город.

Ну, вот так посмотрите на карту, вон крохотный городок – Мьяу-У, а вон вокруг него чужое царство.

Карты нет?

Ну, крылья расправьте, поглядите.

Крыльев нет?

Ну, вон, воздушный шар изобрели, попробуйте на шаре.

Вот и посмотрите.

А?

А на самолете не получится, не-ет… Самолет еще не изобрели. Ну, если вы изобретете, так мы вам только спасибо скажем. Не изобретете? Не знаете, как? Ну, ладно.

Бенгальская кошка выгибает спину, точит когти о толстую ветку, смотрит на город, говорит, как он называется:

Мьяу-У.

Умные здесь кошки.

Бенгальские.

А город в осаде.

На город напали.

Кто напал?

Царство.

Какое царство?

Чужое. Вражеское. Все-то неймется ему, царству, все-то хочет под себя подмять, чтобы весь мир был его.

Большое царство.

Тянется и тянется на весь белый свет, последняя препона осталась, последний клочок земли, город —