«Повторение – неизбежная часть учебного процесса в этой аудитории, так же как и повторение вами звука «ха». Вы его никогда не произносите один, а всегда говорите «ха-ха».
«Немного убавьте звук, там, на задней парте. Ну, я же не «Голос Америки», чтобы меня глушить. Да и времена уже не те».
«Внимание, рассказываю байку. Так, привлечь внимание мне удалось. В следующий раз буду говорить: «Я вспомнил анекдот». В конце лекции спросят: «А где же анекдот?» – «Я же сказал, что вспомнил!» Вот, вы уже смеётесь».
«Для богомолов главное – вовремя отскочить».
«Я вам скажу открытым текстом, достойнейший, – я не дипломат, я юрист, – у меня плохое зрение, но вас я запомню».
«В военное время значение синуса может достигать четырёх».
«Залог – это получение удовлетворения. Ну, у юристов совсем особый язык. Гражданский процесс – это самая сексуальная вещь. Есть возбуждение дела, исследование, и всё завершается каким-то актом».
Тут мне на ум пришёл бес прецедентный – для юристов и традиционалистов.
Ещё нас очень порадовал термин «непередаваемое право». Мы его истрактовали как непредставимое, невыразимое – прям слов нет.
Курасовщина
[9] – искаж. яп. Куросавщина, от Куросава – Чёрное болото.
Если подумать, наверно, в профессии дипломата меня больше всего привлекало умение добиваться своего словами и поведением. Манипуляции, грубо говоря. Только оказалось, что этому не учат.
Дипломатом в обыденном понимании могут назвать и того, кто умеет договариваться, разрешать чужие конфликты и уходить сам от них, но и этакого уклониста, кто, смолчав, избегает неприятностей и лишних объяснений.
Сейчас от дипломата, помимо вежливости и этикета, требуется что? Осведомлённость и умение составлять справки. Дело хорошее, но быть в курсе событий – это само собой разумеется, это не вопрос образования. А также анализировать сведения, новости и документы. А этому нас тоже не учили. А этого-то мне и не хватает.
Я, к тому же, не умею вести светскую беседу и тем более – увлекательно рассказывать что бы то ли было. Поэтому следует брать уроки изящной бессловесности – чтобы уметь хорошо смотреться и непринуждённо себя при этом вести.
Ага, согласилась Доминика, это хорошо, когда хозяин дома даёт обед молчания.
Когда я шла домой, ко мне прицепился бес, который сказал, что ему нравится мой юмор. Я воспользовалась возможностью и попросила его рассказать что-нибудь об их племени. Впрочем, дипломатом себя от этого не почувствовала – неуклюже вышло. Бес словесный красочно и с удовольствием заговорил:
– Было как-то среди нас несчастное создание – бес смертный. Всё боялся помереть, ходил и жаловался на несправедливость. Такой зануда, что общаться с ним никто не хотел, и осталось у него только три приятеля – бес порядочный, который оказался не в силах бросить его в беде, бес печальный, с которым они вместе кручинились и выпивали, да бес полезный – этот маниакально хочет всем приносить пользу. Натурально, однажды умер-таки. Как, от чего – неизвестно. Виноватым, как всегда, загадочным образом оказался бес крайний, хоть и возмущался, что на него, волей Создателя, вечно вешают всех собак. Впрочем, ему за это ничего не было – бес компромиссный, адвокат и примиритель всех и вся, добился ограничения наказания возложением на крайнего всех хлопот по организации похорон и ухода за могилой. И что ты думаешь? Вернулся бес смертный с того света, прожив 72 года человеком, в одном преисподнем, небывало жизнерадостный. Заявил: теперь я, дескать, бес покойный и потому прошу меня впредь к людям не отсылать, ибо работать с ними в качестве беса интересно, а жить – ужасно. Я с ним в ту пору не общался – и не хотелось, и дел было много, – но те, кто его навещал, рассказывали, что и человеком он был депрессивным, и смерти боялся, не помнил, что там, после смерти. Зато теперь он всех обожает, нервы не портит, всему радуется…
