– А зачем все это затевать, если ты понимаешь? Игры с огнем? Чему и кого может научить семнадцатилетний мальчик?
– Томас, дело не в возрасте!
– В чем?
– Я хочу, чтобы он приехал.
– И когда он приедет?
– Завтра с утра. Или днем.
– Странно… если ты так хочешь, почему не сегодня? Зачем ты отложил на завтра? Ты же у нас обычно быстрый.
– Фома, хватит издеваться, – сказал Руслан, стараясь прекратить этот разговор. А Томас не сдавался.
– Как его зовут?
– Рэнди.
Глаза у Томаса расширились и зафиксировались в таком состоянии. Альдо наблюдал. Томас смотрел на Руслана, потом сказал спокойно и серьезно, тоном, который возникал в рабочих ситуациях, когда пропадали безалаберность, шутки о пиве, подколы, легкая придурковатость и прочая шелуха, сопровождающая его обычно в любом общении.
– Опиши мне его. Внешне, кроме семнадцати лет, что ты можешь сказать?
Руслан тоже отследил изменения тона, напрягся немного и начал:
– Он чуть пониже, чем был Ричард, и покрепче, или пошире. Волосы и глаза черные.
– И?
– Что и?
– На кого он похож?
– Не знаю.
Томас странно молчал.
– Томас, что случилось? Ты его знаешь?
– А ты? – спросил Томас.
– Я – нет, – ответил Руслан.
– Позови Алису.
Когда Олег Гаррис доехал до глухой российской деревушки, в которую его отправили искать собак, он ненавидел Руслана. За отношение к себе и собакам, за то, что ЦУ ему выдавал по телефону жесткий голос человека, именовавшего себя начальником службы безопасности. Хотя не было у Руслана никакой службы и никакой безопасности. Олег ненавидел Руслана за собачий декабрьский холод, который проникал под одежду, за снег по колено, за ледяной ветер. За то, что ему приходилось ходить по дворам и спрашивать у людей не видели ли они больших собак, белую и черную, объяснять, что он ищет их для Руслана и выслушивать потом вопросы: а как там Руслан? Как его здоровье? А почему он уехал, совсем дом забросил, когда он приедет? Такой хороший человек, а собак нет, не видели. И такое несколько раз в разных домах с вариациями, просьбами передать привет, с угощением пирожками и даже с попытками выслать Руслану в гостинец банку варенья. Малинового, или еще какого-нибудь.
Олег был по происхождению русским, но таких русских в настоящих валенках он не видел давно, он общался с эмигрантами. И никто давно не угощал его малиновым вареньем или пирожками с капустой.
Его брала злость. Он не понимал, как Руслан мог купить дом в этом захолустье рядом с тайгой, будучи иностранцем перезнакомиться с таким количеством людей и оставить о себе добрые воспоминания.
Олег не понимал, зачем Руслан отправил его искать в эту дыру собак. Время шло, подходящих собак не было; попадались в основном мелкие дворняги и прочие шавки, которые вылезали из-под заборов на улицу, громко и противно гавкали. Олег должен был быть здесь, в этом морозе, с дурацкой целью. Попадались люди, которые собак Руслана припоминали. Внутри у Олега росли раздражение, недовольство, и ненависть. По совету координатора, с которым он общался теперь, Олег несколько раз в день заходил во двор дома, где эти собаки жили раньше. Хотя во дворе не было конуры, не было никаких следов их пребывания. Правда, сосед открыл дом, и на полу в кухне обнаружились большие миски. И даже белая шерстинка на ковре.
Вечером на третий день, Олег Гаррис, ночевавший на туристической базе неподалеку, в очередной раз приехал в деревню и зашел во двор с проверкой. Он был тепло одет, но холодный ветер пробирал до костей. Он материл Руслана, все его поручения, дурацкую ситуацию, мороз, собак и необходимость быть здесь. Он хотел сделать что-то, чтобы отомстить за все свои страдания. Увидел крупные следы на снегу. Споткнулся о какую-то деревяшку. Выругался грубо, упал и услышал шум. Со стороны улицы появились два лохматых пса. Черный и белый. Белый, грязный, был скорее похож на медведя, чем на собаку. Черный начал громко лаять. Олег поднялся, и хотел подозвать собак, или даже схватить за ошейник, хотя еще больше он хотел их просто пристрелить.
