Принимая на грудь, спину, затылок ледяные иглы, кожа распыляется, взрывается, искрит, наполняя тело… бодростью? Лёгкостью? Кайфом?.. Чёрт, я не могу зацепиться ни за одну характеристику. Я в невесомости. Тело вдруг воспарило и стало таким лёгким, приятным, что ор уже не вылетает наружу. Я как бы ору, но внутри себя. И этот возглас напоминает восхитительный, победоносный крик.
Я поднял лицо, подставляя струям лоб, нос, щёки, веки.
Это не передать словами. Мой куцый язык описаний не подходит. Я не мог думать, соображать – просто тихо хихикал, давая воде сделать всё остальное.
Затем кран закрылся, а вместе с ним и вода. Из душевой лейки сходили последние капли.
Меня трясло. Знобило, зубы всё так же стучались друг о друга.
Я посмотрел на кожу, покрытую пупырышками. Было так хорошо, что, когда в голову прилетело скомканное полотенце, я растерялся.
– А теперь растирайся.
Обернувшись полотенцем, я вышел.
Ангел подкинул мячик, и я поймал его на лету.
В зеркале на меня смотрел я. И не я одновременно. Это был незнакомец, по случайности надевший мою личину.
– Ну как?
Я качнул головой.
А как ещё? Потрясно? Восхитительно? Великолепно? Это было всё вместе и по отдельности.
Мы вышли в коридор.
Я подошёл к окну, оставляя на полу влажные следы от пяток. Опершись о подоконник, впервые увидел мир за окном иначе. Как бы объяснить… Раньше он казался пёстрым пятном – прохожие, проезжающие автомобили, деревья, кусты, тротуар… А сейчас всё разъединилось, и я видел части этого мира по отдельности.
– Вот это тебя таращит, конечно.
Глазами безумца я уставился на ангела.
– Что это было?
Нет, я знал, что такое облиться ледяной водой, и уж тем более мне известен контрастный душ… Но то, что я испытал, было абсолютно иным. Это был кайф, залпом ударивший в мозг и нервную систему. Я подсел. Подсел моментально. С этого момента я мог причислять себя к наркоманам – я не прочь торчать от ледяного душа.
Ангел расхохотался, а когда закончил смеяться, сказал:
– Признаюсь честно, мне пришлось подкрутить твои ощущения. Ты, так сказать, с первого уровня закалки перепрыгнул сразу на пятый. И весь секрет в ритуалах.
Меня пулей унесло за блокнотом. Когда я схватил его и принялся писать, мир закаливания открылся для меня совсем иначе…
– Всё сводится к тому, что вы, люди, пользуетесь телом как придётся. Как научились, так и пользуетесь… В этом и есть основная загвоздка. Там, – ангел указал в потолок, видимо, подразумевая этаж выше, ну или небо, – мне всё видно. Вы неправильно ходите, сидите за столами, справляете нужду в туалете, спите, едите… да что там, даже дышите вы неумело. Но вас… – тут его палец упёрся в меня. – По большей части это устраивает.
– Не пойму… – я отложил ручку и поправил клеёнку на столе. – Мы же говорим про закаливание, разве нет?
– Разве нет? – передразнил ангел. – Мы говорим о жизни, а точнее – о подходе к ней. Как много душ, приходя в этот мир, потеряны? Прозябают, проматывая день за днём, год за годом, а потом возвращаются на небеса, так ничему и не научившись. Вопрос: жил ли он или отматывал срок? Точка А – рождение. Точка Б – смерть. А что было между ними? Прямая линия. Вот что нужно писать на надгробных плитах. Имя, дата смерти и прямая линия. Так честно. Так жизненно.
Я попытался вернуть инициативу в свои руки:
– Возвращаясь к закаливанию…
– Возвращайся.
– Ну, я и возвращаюсь… Чего это у тебя взгляд такой?
