Алик аккуратно забрал оружие из ее окостеневших рук. Соня закурила и подошла к окну с видом на кладбище:
– Майю врачи вытащили, поэтому ты жива сейчас. Но ее врачи спасли, а не ты. Так что ты все равно, считай, девочку убила.
– Она жива?!
– Да.
Алик и Влад стали собирать свой скарб в сумку. Соня смотрела в окно и вдруг услышала:
– Можно, можно… я к ней съезжу, извинюсь?..
Соня повернулась:
– А тебе это зачем?
– Вы что думаете, я совсем тварь конченая?
– Не знаю… Может, и нет. Не конченая. Поехали. Одевайся. Мы тебя внизу ждем.
– Хорошо. Я только голову вымою и спущусь.
Владислав хмыкнул:
– Вот вы, бабы, народ уникальный. Только что в эту голову пулю пустить хотела, а теперь вот парится, чтобы чистая была.
Соня и Владик ждали Катю у подъезда и разговаривали:
– Ну познакомишь ты их и что потом?
– Не знаю, Владик. С работой помогу, попробую сделать что-то.
– Давай-давай, папашу еще ее найди и всех перевези в свой дом. Иди в народ, а народ тебе потом ноги оторвет, как Александру Второму.
– Владик, ну это же не война, мы же друг другу не немцы.
– Вот именно, мы друг другу русские, а это хуже иногда. Ты разве на лестнице не поняла этого? Если бы не я, тебя бы сейчас эти двое так отработали, что сегодняшние немцы бы в обморок упали. Так что война, Софи. – Он сказал на французский манер: – А ля гер ком а ля гер.
– Не поспоришь. Ты только и правда бабку не брось. Проверь, как она там.
Владик разочарованно умилился:
– Добрый ты человек, Истомина, погубит тебя это. Не брошу я бабку.
– Спасибо, Владик, Я тут знаешь о чем подумала, пока вниз шла по этой помойке…
– Уборщицей устроиться?
– Отключать в стране Интернет надо.
– Почему?
– А когда полстраны нищих с телефонами, в которых им каждый день показывают, как богатые живут, рано или поздно богатые на столбах все висеть будут.
– Начнем с того, что сейчас нищие в Интернете висят и у богатых есть время хоть немного поделиться, пока не поздно. А вот если нищим негде будет висеть, то тогда кранты. Семнадцатый год. Поэтому я бы Интернет не отключал, а, наоборот, сериалы бы гнал про то, как бедные богатых наказывают. Хотя ненавидят сейчас не только бедные богатых. Так что, может, сериалы и не спасут.
– Ты хочешь сказать, среди тех, кто Майю травил, не только такие, как Катя?
– Сонь, не хотел тебя расстраивать. Ластвегас, которая самую жесть писала, – это Алиса Сотникова.
– Моя Алиса? Сотникова? Мы знакомы десять лет…
– Твоя.
Соня пыталась поверить, что ее подруга оказалась в этом хоре ненависти и еле удержалась, чтобы не позвонить ей сразу. Но собралась.
– Про Алису – это хорошая новость. Давно к ней вопросы. Интересно, она-то за что? Красивая, богатая…
– От безделья. Да и потому, что стало можно. Не все же как ты – реально разобраться решают. Но скоро начнут. Кровищи будет, зато у меня работы много станет.
Соня бессильно опустилась на бордюр:
– Алиса… Я поверить не могу. Я же ей жаловалась, что меня хейт изводит. Она еще так сочувствовала…
– По Алисе у меня целая программа. Мы тут нашли на нее компромат, пока мониторили. Вилы ей. Так что, когда поедем, я тебе видос кину, покажешь для начала разговора.
– Я больше ни к кому не поеду. – Соня уставилась в отражение Владика в луже.
– Не понял. – Он подошел ближе и наступил на свое лицо в воде.
Соня пару секунд глядела на его ботинки, а потом подняла глаза:
– Все. Я больше не хочу. С меня хватит. Мне дочкой заниматься нужно. Остальным просто видео с Катей киньте, они сами поймут.
