Кульков и Горбунова тоже заняли очередь. Предупредили троицу, что отойдут. Оставили сумки и отправились за следующими двумя. Макулатуру пришлось тащить волоком – сумки оказались неподъемными. Не успели Ленка с Иванычем подтащиться во второй раз, как из «пункта» вышел старший. Увидев солидную добычу старика, покачал головой в удивлении и подошел:
– Да вы, смотрю, больше всех нахапали! Проставляться будешь за внучку?
Кульков солидно кивнул:
– А то как же! Беленькую, как положено, вечером принесу. Ты уж закуску-то сам организовывай. Знаешь ведь, что я не пью…
Смородин хохотнул:
– Не твоя забота! Было бы что выпить!
Посмотрел на Ленку внимательно и обернулся к старику:
– Хорошенькая она у тебя! – Спросил девчонку: – Ну, как? Нашла что для себя или нет?
Горбунова кивнула, решив подыграть Иванычу и притвориться глупой:
– Кофточку красивую и туфли. Сейчас деда сдаст все и я на днях мороженого себе куплю. Наемся до отвала!
Алексей рассмеялся. Посмотрев на старика, сразу посерьезнел:
– Если кто к Ленке приставать станет, ты мне скажи. Я того козла в мусор живым зарою. Пусть приходит помогать тебе, когда захочет…
Смородин ушел, а Ленка спросила шепотом:
– Иваныч, а кем он был?
– Слышал, что в прошлом шоферил. Потом сбил кого-то случайно, даже и не по пьяни. Сидел. Жена замуж вышла во второй раз, а он вот сюда угодил. Молодой… Ведь руки золотые! Все умеет. Жалко мне его. Бабу бы ему хорошую…
Пока они тащили макулатуру, очередь прибавилась еще на троих обитателей свалки. Потом подтянулись и остальные. Старик с девочкой дождались своей очереди и влезли в хибару, перетаскав сумки по одной. Оба поздоровались, хотя после солнечного дня практически ничего не видели в полутемном помещении. Глаза понемногу привыкли к полумраку. За столом сидела толстая тетка с рыжими всклокоченными волосами и что-то записывала в блокнот. Подняла голову и хрипло заговорила:
– А-а-а, Иваныч! Здорово! Охрипла вот с вашими ругаясь. Не хотят, сволочи, сами тару в ванну покидать и помочь мне увязать бумагу… – Посмотрела на их сумки и окинула цепким взглядом Ленку: – Слышала, что ты с внучкой. Много насобирали! Ну, давай, бутылки вначале. Дочка, ты банки вот в эту коробку кидай и считай пока сама…
Горбунова с готовностью принялась за работу. Кульков забил бутылки назад в сумку и выволок из хибары. Осторожно выложил в емкость с водой для отмокания. Вернулся и принялся забрасывать на весы макулатуру. Затем связывал в пачки толстым шпагатом и перетаскивал сданное сырье в дальний угол хибары. Ленка не дошла и до половины, когда тетка присоединилась к ней. Спросила:
– Сколько насчитала?
– Сто тринадцать…
Приемщица отстранила ее:
– Отдохни. Дальше я и сама пересчитаю.
Минут через двадцать со сдачей было закончено. Иваныч получил деньги. Вышли на улицу. Старик покачал головой в удивлении:
– Ни разу еще я столько не зарабатывал! Даже с дочерью вместе не получалось. Почти триста пятьдесят рубликов! Держи половину… – Протянул сто семьдесят два рубля и старательно набрал тридцать копеек: – Сейчас шмотки разберем, сполоснемся, переоденемся и поедим…
Ленка зажала деньги в кулаке и согласилась. С одеждой и обувью разобрались быстро. Девчонка оставила себе целую гору вещей: от нижнего белья до куртки и несколько пар обуви, в том числе зимние сапоги. Остальное забили в одну из опустевших сумок и спрятали в шалаш. Опустевшие мешки, сумки и сапоги с бейсболками Иваныч вновь спрятал под тахтой. Старик достал чистые вещи для себя и Ленки, забив их в пакет. Прихватил неизвестно откуда взявшееся мыло и направился по тропинке в лес. Горбунова зашагала следом. Кульков пояснил:
