Однако не только дух Луизель стоял за спиной юноши. Рядом с ней стояла молодая женщина с треугольным лицом и слегка прищуренными глазами. Её чёрные волосы спадали ей на плечи и за спину, белая сорочка струилась по её тонкому прозрачному телу. И, увидев её, Медуларум улыбнулась, бросив многозначительный взгляд на мужа. Ленноэль пригляделся и всё понял, не задавая никаких вопросов жене.
Посидев ещё немного, Люциус вместе с Джулией ушли, обещая в скором времени вновь навестить супругов Целестибус. Осыпав их бесконечными поцелуями, Медуларум заверила их, что сама наведается к ним в скором времени. Ленноэль, обняв дочь и пожав руку Люциусу, подтвердил слова любимой. И двое ушли. А Медуларум, подходя к переполненной хрустальной пепельнице на краю стола, сказала:
– Он так похож на мать.
– Не то слово. Практически одно лицо.
– И эта девушка…
– Возможно, ещё одна причина, почему он ненавидит Докстоун, – сказал Ленноэль, облокачиваясь на камин.
Свечи в люстре уже догорали, и тогда вспыхнул огонь около Ленноэля, а источник этого огня решила в этот момент процитировать Горация:
– Ut jam nunc dicat jam nunc debentia dici…[6]
– Pleraque differat et praesens in tempus omittat,[7] – завершил фразу Ленноэль, закуривая вновь.
За те несколько месяцев, что Люциус жил у Джулии, он всё же сходил на свадьбу к её друзьям и даже по-своему сблизился с ними. Хоть он никому и не сказал, но Люц был до глубины души поражён красотой эльфийской свадебной церемонией. Его удивили и красота дворца народа ветра, и молодожёны, облачённые в самые изысканные и тонкие ткани, и музыка, и танцы… Но, разумеется, лишь Джулия заметила его восторг, так как для всех остальных он остался самым мрачным и недовольным гостем из всех. Тем не менее, Фолиуверд попросил Люциуса быть его помощником, сказав, что иногда вампирская сила не помешает на королевской службе. И только хотел наш юноша отказаться, как в разговор вмешалась Джулия и всё же уговорила бунтаря принять предложение. Вот поэтому и случилось всё самое интересное лишь потому, что благодаря поручению эльфийского принца Люциус оказался в нужное время в нужном месте…
На самой границе между народом огня, народом лесов и гномьего государства, Люциус на всех парах несся на Вергилии, рассекая воздух. Звери, птицы и путники шарахались от призрачного коня и его мрачного наездника, а вампир лишь продолжал кричать «Расступитесь!» Он хотел поскорее вернуться в дом Джулии, чтобы привести себя в порядок и отправиться к Фолиуверду с новыми вестями из самых глубоких пещер гномов. Однако Судьба решила преподнести ему сюрприз в виде человеческого подростка, перегородившего ему дорогу.
– Эй, ты! Жить надоело?! – прокричал Люциус, сворачивая в сторону.
– Господин! – прокричал подросток хриплым голосом.
– Чего тебе, девочка? – спросил Люциус, прищуривая красные глаза.
– Я мальчик, господин! – сказал парниша, тряхнув светло-русыми волосами до плеч.
У мальчишки было очень миловидное, почти что девчачье лицо. Светло-русые волосы ровно обрамляли овальную головку, а обросшая чёлка скрывала лоб и тёмно-коричневые брови. Большие карие глаза были устремлены прямо на Люциуса. Маленькие, чутка пухлые губки плотно сжаты. Мальчик был худ, держался прямо, из-под накидки с треугольным вырезом торчали его тонкие руки с длинными пальцами.
– Чего тебе? Говори быстрее, я спешу! – продолжил Люциус, не слезая с Вергилия.
