– Присаживайся, мой дорогой друг. Откуда ты?
Скарлайт молчал, разглядывая серые зубы Медуларум.
– Отвечай, когда тебя спрашивают, – тыкнул его в спину Люциус.
– Прошу прощения, о великая госпожа Медуларум! Я очень рад встретиться с Вами и Вашим супругом, господином Ленноэлем! – и Скарлайт в очередной раз плюхнулся в ноги перед Всемогущими.
Люциус закатил глаза и нервными шагами подошёл к мальчику, дёрнув его за плечо.
– Успокойся и встань. Достаточно просто вежливо поклониться, – и он продемонстрировал Скарлайту, как это делается.
После этого вампир нормально поздоровался с супругами Целестибус и усадил неугомонного подростка рядом с собой за столом. Джулия по щелчку пальцев подала на стол крепко заваренный травяной отвар из чёрных трав, а также пышные булочки с джемом из клубники и ежевики.
– Так что привело тебя к нам, юноша? – с царственным видом спросил Ленноэль, не отрываясь от трубки.
И тогда Скарлайт поведал свою историю, не притрагиваясь ни к еде, ни к напитку. После этого мальчишка немного сконфузился, так как все взгляды были устремлены на него. А Ленноэль с женой многозначаще переглянулись.
– Мальчик просит у нас помощи.
– Но ведь у нас много кто просит помощи. Мы же не всем её оказываем.
– Тут дело другое. Оно касается, в том числе, и незаконной попытки реформ на Земле. Распространение денег – одно из самых тяжких преступлений в настоящее время. И его родители оказались втянуты в эту историю просто потому, что были известными ювелирами, – уточнила Джулия.
– Понимаем, дитя. К тому же, помощи он просит даже не у нас, а у тебя.
– Ох, если Всемогущия Джулия откажет мне, то я буду слёзно умолять Вас, господин Ленноэль, – не без доли драматизма обратился Скарлайт к молчаливому супругу Медуларум.
Обменявшись тем молчаливым семейным взглядом, который знаком почти каждому из нас, Джулия вместе с родителями попросила прощения у Люциуса и Скарлайта, после чего семейство удалилось в спальню.
Девушка, устроившись в ногах своих родителей, на мягкой кровати под балдахином, беседовала с ними на мёртвом, но родном для них языке[9]. Стоит сказать, что такие беседы обычно очень долгие и неспешные, как и сама бессмертная жизнь, и нам, людям, она может показаться вечностью. Поэтому Скарлайт, спустя два часа после молчаливого времяпрепровождения с дремлющим Люциусом, откровенно начал скучать.
– Господин Люциус?
– Чего тебе?
– О чём они так долго беседуют?
– Тебя что-то не устраивает? – не открывая глаз, спросил Люц, развалившись на диване.
– Нет, господин. Просто мне немного страшно.
– Ты сам заварил эту похлёбку, парень. Теперь и пожинай плоды.
Вампир достал из своего кармана небольшую плоскую шкатулку, в которой хранились самокрутки, и молча поднёс одну из них к губам. Юноша прошёлся по комнате, дошёл до камина, на котором стояла пепельница, и, взяв её, медленно пошёл по стенам, размышляя о чём-то.
– Господин Люциус.
– Слушаю.
– Они же помогут мне? – серьёзным тоном спросил подросток.
– У них и спросишь, когда они закончат.
– Мне не хочется, чтобы это всё было зря.
– Ничего не бывает зря, парень. Так или иначе, не в зависимости от их ответа, это послужит для тебя хорошим уроком. А сейчас наберись терпения и помолчи, башка раскалывается от твоих тупых вопросов, – пробурчал напоследок Люц.
Хоть вампир и сказал довольно обидные вещи, Скарлайт не расстроился. Он понимал, что тот прав, и нужно всего лишь набраться терпения. И когда он постарался сосредоточиться на созерцании больших полотен на стенах комнаты, вышла семья Целестибус из брачных покоев.
