– Чем ты тут занимаешься?
Альгид немного помолчал и тихо ответил:
– Без практики многое забывается… Я записываю рецепты, пока хоть что-то помню.
– Разве на Аосте нет больных?
– Мне нечем их лечить… У меня нет ни инструментов, ни оборудования для приготовления лекарств.
– А где их можно взять?
– У любого аптекаря в Литнесе. Но лекарский сундук стоит очень дорого.
– И ты его хочешь?
– Конечно… – Альгид поднял лицо и заглянул в глаза госпожи. – Я учился ремеслу почти пятнадцать лет. Было бы прискорбно всё забыть и всему разучиться за какой-то год…
– А ты любишь своё ремесло?
Альгид слегка пожал плечами.
– Мой дед был лекарем, мой отец лекарь, я вырос, помогая отцу готовить снадобья и микстуры… Мне нравится, когда больной человек становится здоровым, когда жрица смерти отступает, благодаря моим усилиям.
Ивея чувствовала, что Альгид говорит искренне.
– Я посмотрю, что можно сделать, – неопределённо пообещала она. Затем наклонилась и легонько коснулась губами губ мужчины. Раб слегка напрягся, но не отклонился и не отвернулся. Не получив никакого ответа, женщина начала действовать более решительно. Скользнула левой рукой под тунику и нащупала напрягшийся от её прикосновения сосок. Начав ласкать его пальцами, другой рукой слегка приподняла подбородок мужчины и поцеловала более настойчиво. Альгид задрожал от возбуждения и несмело ответил. Ивея чувствовала его растерянность и даже лёгкий испуг.
– Расслабься… – прошептала. – Это твоя счастливая ночь…
Раб слегка отстранился и посмотрел в глаза госпожи решительным взглядом.
– Это временный каприз или… – он умолк, не договорив.
– Может так, а может и эдак… – улыбнулась Ивея. – Разве ты откажешь госпоже в её желании?
– Раб не смеет не выполнить приказ… Вы можете делать со мной, что пожелаете, хозяйка… – в голосе мужчины послышалась горькая ирония.
Его слова задели Ивею и она выпрямилась.
– Разве я относилась к тебе, как к рабу? Я оскорбляла тебя, унижала твоё достоинство, наказывала? Да моя дочь имеет меньше свобод, чем ты! А когда я попросила тебя об услуге, какую может дать мужчина женщине, ты обиделся, словно я беру тебя силой! Если я тебе противна – так и скажи. Мне претит твоя нерешительность и покорность. Ты сам сделал из себя раба, не я!
Ивея повернулась и направилась к двери. Альгид вскочил и схватил её за руку.
– Не уходите! Простите… Я хороший лекарь, хотя у меня ещё не было самостоятельной практики… Но все учителя хвалили меня. Я думал, вы купили меня из-за этих качеств… Но когда вы намекнули, что я вам нужен всего лишь… как наложник… это меня задело…
– Разве нельзя совмещать приятное с полезным? Я не запрещаю тебе заниматься своим ремеслом, наоборот, всячески это приветствую. Но лично мне ты нужен, как наложник, и я этого не скрываю. Разве эти две должности несовместимы?
Альгид долго, молча, смотрел на госпожу, и женщина чувствовала, что в душе его происходит борьба между гордостью и осторожностью, решительностью и сдержанностью. Наконец, решительность победила, и он произнёс:
– Тогда купите мне лекарский сундук, чтобы я чувствовал себя не только мальчиком для утех.
Ивея засмеялась.
– Ты ещё не доказал мне, какой ты мужчина, а уже требуешь награду?
Альгид, всё ещё державший госпожу за руку, вдруг резко притянул её к себе и начал смело и властно целовать. Его руки нащупали поясок халата и ловко его развязали. Миг – и женщина стояла нагая. Его руки жадно ласкали её тело, гладили нежную шелковистую кожу, мяли упругую полную грудь, теребили соски и лоно. Ивея ощутила нарастающее желание, которое туманило и кружило голову, как крепкое вино, и сметало все преграды на пути. Она начало срывать с мужчины одежду, и через несколько мгновений они упали на жалобно заскрипевшую кровать, задыхаясь от страсти и бурных ласк. Альгид овладел ею с лёгкостью опытного любовника, вызвав у женщины стон наслаждения. Ритмичный скрип кровати и сладостные возгласы заглушил рокот вошедшей в силу грозы.
