Ей до сих пор было неприятно вспоминать их последний разговор. «Хотя что можно считать за это? Нашу переписку или то, что она сказала мне тогда, в лесу?» – с горькой усмешкой подумала девушка.
Взгляд зацепился за упаковку лекарств. Она взяла ее, вытащила блистер и дважды щелкнула. На ладони лежало две красно-белые капсулы. Алиса закинула их в рот и запила водой.
Она снова стала накручивать себя, и эти мысли усугубили и так шаткое состояние ее психики. Ей нужно было возвращаться к работе. И чем быстрее это произойдет, тем лучше.
Сев за стол, девушка надела очки, проверила чувствительность стилуса и открыла документ с текстом. У Алисы был индивидуальный подход к каждому рисунку. Она всегда начинала с витиеватого, но подробного описания будущего арта, после чего, мысленно представив и прочувствовав нужную атмосферу и положение персонажей, приступала к работе. И этот раз не стал исключением.
Алиса увидела перед мысленным взором мужчину, нежно обнимающего сзади светловолосую смущенную девушку. Воображение дорисовало детали: сверкающие блики, отражающиеся от неприкрытого шторами окна за их спинами, выбившиеся из тугого высокого хвоста пряди осветленных волос и широкие ладони высокого мужчины, обхватывающие талию поверх розового ремня. Ее щеки покраснели от этой близости, но она не может скрыть мягкую улыбку, выступившую на вытянутом лице. Глаза мужчины закрыты, он вдыхает исходящий от нее запах ягодного мороженого и опускает подбородок на плечо, прижимая девушку к груди.
Размеренно задышав, Алиса провела стилусом по планшету и начала рисовать.
II
Александр Белый даже не заметил, как пролетели первые рабочие часы. От изучения архивных дел его отвлек звук уведомления. Он взял телефон и встал из-за стола. Слишком увлеченный работой, только сейчас молодой следователь заметил ноющую боль в пояснице. Белый потер спину и посмотрел на покосившийся деревянный стул, которому на вид было явно больше лет, чем ему.
К столу напротив было приставлено офисное кресло, которое облюбовал его бывший коллега. Мысль о нем заставила Александра невольно поджать губы. И хотя кресло теперь никому не принадлежало и Белый мог с легкостью забрать его себе, он предпочитал сидеть на неудобном советском стуле. Воспоминания о человеке, который предал его доверие и их зарождающуюся дружбу, приносили намного больше боли, чем ноющая поясница.
Белый разблокировал экран телефона и увидел последнее сообщение: «Встретимся у входа. Отдам косарь». Он взял папки со стола и вышел из кабинета.
Перекинувшись в коридоре с несколькими коллегами короткими приветствиями, Александр Белый подошел к дежурному и отдал ему архивные дела. Мужчина за мониторами покосился на него, но без слов забрал папки.
Молодой следователь вышел через главный вход и увидел Антона. Парень стоял в трех метрах от него, в куртке и с электронной сигаретой. Он выдохнул большое облако пара и протянул ладонь для рукопожатия. Белый ответил на этот жест и тут же вытер руку о штанину, вопросительно посмотрев на коллегу из техотдела.
– Нервы у меня, – стал оправдываться Антон, повторяя его движение. – Вот и вспотел.
– Что случилось?
– Да это… – сказал Соличев, сделал затяжку и выдохнул. – Завал в отделе. Не суть. У тебя что?
– Пусто. Мне кажется, все, что я мог сделать, уже сделано. Рудской надеется, что я найду что-то в архивах для дела, но пока глухо. Не думаю, что резко может всплыть какая-то важная деталь. На самом деле это утомляет.
